– Эй! – донесся голос из темноты.

Мужчина. Чех? Американец? Сара сжалась в комок, приготовилась спасаться.

– Ist da jemand?

Немец.

«Здесь кто-то есть?» – вот что он спрашивал.

Сара пыталась утихомирить дыхание и смотрела, как из дыры появляются две руки в перчатках. Затем показался козырек фуражки. Плоской, желто-коричневой военной фуражки. Неужели ее спас полицейский?

Человек подтянулся и пролез в отверстие люка. На нем была военная форма – короткий мундир с ремнем и сапоги. Он вытянулся во весь рост, и Сара увидела, что он высок и хорошо сложен. Мужчина принялся озираться по сторонам, и когда он повернулся к Саре лицом, она потрясенно ахнула. На мундире темнела свастика!

Военный несколько мгновений глазел на нее, внезапно злобно оскалился и хлопнул в ладоши.

– Фюрер будет очень недоволен тем, что вы решили спрятать от него эти вещи, – проговорил он по-немецки, по-прежнему не отрывая от нее взгляда. – Очень недоволен.

Сара взяла в руку канделябр.

– Не подходите ко мне, – сказала она.

Он выхватил из кобуры пистолет. Услышав звук выстрела, Сара зажмурилась, замахнулась на военного канделябром, словно битой, и врезала им по его черепу.

Сара ожидала почувствовать соприкосновение канделябра с головой, однако с ужасом поняла, что ее оружие пролетело в пустоту, не задев ничего. Она пошатнулась от силы собственного размаха…

Нацист рухнул на пол, мертвый. Или нет?

Сара увидела малиновое пятно, расплывающееся по его мундиру – кровь толчками вытекала из крошечной дырочки в его груди. Открытые глаза нациста остекленели. Внезапно она ощутила, как по ее телу прошла горячая электрическая пульсация. Неужели она ранена?

В комнате находился кто-то еще. Этот мужчина появился из ниоткуда – СКВОЗЬ нее. Он уставился на мертвого нациста.

Сара отпрыгнула от них обоих, запуталась в плаще и едва не упала.

– Какого черта? – взвизгнула она.

Мужчина проигнорировал ее вопль и нагнулся над нацистом, распростертым на полу. В руке незнакомца был зажат необычный, богато украшенный старинный револьвер с перламутровыми вставками.

Сара отпрянула и распласталась по книжному шкафу.

Мужчина вздохнул. Он оказался высоким и худощавым, одетым в серый фланелевый костюм превосходного покроя. Он вытащил из кармана белый носовой платок, сложенный безупречным квадратом…

– Макс? – проговорила Сара.

Однако он был старше Макса. И выглядел по-другому, хотя был очень похож. Тот же орлиный нос, высокий лоб…

Это же Максов дед!

Сара положила руку ему на предплечье. Дед Макса не обратил на ее жест никакого внимания, и ладонь Сары буквально просочилась через его тело. Странно, но она лишь почувствовала горячий укол в пальцах…

Сара пошевелила ногой нациста – и не ощутила ничего, кроме пустоты, хотя ее стопу на секунду пронзил электрический разряд.

Снадобье. Теперь в этом нет никаких сомнений! Но ведь она ничего не ела и не пила с тех пор, как попала в тайную библиотеку! Как же оно попало в ее организм? Через дыхание?

Пряный, смолистый аромат, который она почуяла, когда завернулась в плащ. Мускус или амбра… А может, вся комната пропитана веществом?

Она смотрела на деда Макса, а тот, тяжело дыша, таращился на мертвого нациста. Затем он принялся поспешно сдирать с трупа мундир, и одновременно его контуры стали мерцать, истаивая в воздухе.

На Сару накатило головокружение. Комната начала менять очертания. Уловив краем глаза движение, Сара повернулась и различила в полумраке библиотеки живую женщину. Она сидела возле стола, просматривая содержимое портфеля. На ее ногах были красные туфельки. Цвет оказался настолько ярким, очертания женщины настолько резкими, что у Сары заслезились глаза.

– Невероятно, – пробормотала женщина.

На ней было то самое платье, обрывки которого Сара видела на скелете, но сейчас ткань была еще целой. Сара старалась сконцентрироваться: она ощущала запах волос женщины, ее мыла, духов, дыхания… Женщина вскинула голову, возбужденно улыбаясь кому-то, и Сара заметила блеклый контур юноши, который исследовал содержимое книжного шкафа. Он напевал себе под нос одну из диабеллиевских вариаций – номер седьмой.

– Я тоже, – отозвался призрачный молодой человек. – Просто потрясающе! Настоящая сокровищница!

Теперь Сара смогла разглядеть его костюм: серый с искрой, с широкими отворотами, припорошенный пылью на плечах и с подмоченными обшлагами.

Возле ее ног опять появился Максов дед. Он уже успел снять мундир с тела нациста.

– Боже, прости меня! – воскликнул он.

– Ты только посмотри! – вскричала женщина в красных туфельках. – Служебные записки, телеграммы, письма… корреспонденция Джона Пейсли! Ты понимаешь всю ценность находки? Здесь есть свидетельства того, что Пейсли был связан с КГБ! Значит, именно КГБ был замешан… – Женщина широко раскрыла глаза.-…КГБ организовал убийство президента Кеннеди!

Ее взгляд сверкал.

– Мы возьмем документы с собой, – проговорила она, беря бумаги. – Моя карьера обеспечена.

Сара поежилась: она узнала в молодой женщине себя. Такие же амбиции… Такая же откровенная потребность доказать, что ты чего-то стоишь. Доказать ИМ ВСЕМ.

– А если нас поймают? – спросил юноша. – Они обыскивают багаж каждый раз, когда мы выписываемся из гостиницы. Мне бы не хотелось оказаться в тюрьме по эту сторону железного занавеса… Слушай, подожди-ка меня. Я хочу сходить за Йозефом.

Не надо, подумала Сара, одумайся, ты подвергаешь себя опасности!

…Макс спускал труп нациста в подземный ход. Снизу, из люка, послышался женский голос:

– Я боюсь!

Женщина была англичанкой.

– Давай, быстро, – произнес Макс. – Мы дотащим его до места, где лаз соединяется со рвом.

– Если они узнают, что это сделал ты…

– Нам нужно бежать, и немедленно, – прервал ее Макс. – Иначе нас убьют. Но с библиотекой ничего не случится. Когда война закончится, мы вернемся.

Внезапно с другого конца комнаты донесся душераздирающий крик. Сара обернулась. Женщина, прижавшись к стене, колотила в нее ладонями и выла:

– Нет, нет, нет, нет, нет! Выпустите меня! Перестаньте!

Теперь Сара услышала душераздирающие вопли, звучавшие с другой стороны. Мужчина кричал от боли. Судя по всему, его пытали. Это было невыносимо.

Женщина продолжала биться и рыдать. Она попыталась взломать дверцу люка, но та была заперта снаружи.

– Прошу вас! – молила женщина. – Не мучайте его! Мы никогда никому не расскажем о том, что были здесь! Пожалуйста, позвольте нам уйти!