Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец Расиния краем глаза заметила вывеску «Синей маски», но толпа, заполнявшая улицу, стала такой плотной, что экипаж не катился, а едва полз вперед. Терпение принцессы лопнуло, и, пинком распахнув дверцу, она нырнула в водоворот возбужденной, захваченной спорами молодежи. Обогнув пятачок, где буйная ватага утопистов ожесточенно дискутировала с под–под–подкомитетом рационалистов, она пересекла улицу и заняла позицию у витрин кофейни. Отсюда хорошо был виден сине–зелено–золотистый вымпел «Маски», вяло повисший в длинном ряду себе подобных.
Рядом из ниоткуда возникла Сот. Расинии подумалось, что ее спутница обладает приятнейшим свойством: в любой толчее можно не опасаться, что она отстанет.
— Настоящий бедлам, — сказала принцесса вслух. — Здесь, наверное, собралась добрая половина Университета.
— И не только Университета, — мрачно отозвалась Сот. — Здесь опасно. Мы должны вернуться.
— Сот, все это — дело наших рук. Обратно пути нет… да и экипаж вряд ли удастся развернуть, — прибавила она с нарочитой веселостью, хотя в этом гаме ее могли подслушать, только если бы она горланила что было сил. — Идем. Заглянем в «Маску», узнаем, есть ли там еще кто из наших.
И они двинулись дальше, шаг за шагом продираясь через толпу. Казалось, все университетские фракции и кружки в полном составе вышли на улицу, по мере сил пытаясь контролировать незаурядные события. Реюнионисты громко превозносили преимущества объединенной церкви, республиканцы вторили лозунгу Дантона о созыве Генеральных штатов, а утописты, расколотые на сотни непримиримых группировок, потрясали зачитанными до дыр экземплярами «Прав человека» Вуленна. Оравы феодалистов со старинными флагами осыпали бранью монархистов, по–своему продолжая сражения эпохи Фаруса IV, который скончался и был погребен задолго до рождения Расинии. И повсюду, куда ни глянь, — газетные листки и памфлеты: аршинные, вкривь и вкось набранные разномастными шрифтами заголовки, с кляксами типографской краски из–за неисправности станков, полные всевозможных ухищрений, на которые шли печатники, чтобы привлечь внимание к своей продукции. Тут и там торчали экипажи, точно так же застрявшие в толчее и брошенные пассажирами на произвол судьбы; кучеры, восседая на козлах, резались в карты и с философским спокойствием дожидались, пока схлынет толпа. Судя по явственной вони конского навоза, кое–кому приходилось ждать уже долго.
Минут десять Расиния кое–как продвигалась лишь благодаря энергичной работе локтями — и вдруг вырвалась на свободу. Улица перед «Маской» была совершенно пуста. Буйная толпа полукругом огибала вход, словно на это место были наложены злые чары. Внутри царила темнота, и она не сразу почувствовала неладное. Окна таверны — огромные, дорогие, из цельных кусков стекла — были разбиты вдребезги, и груды осколков блестели на мостовой.
— О господи! — Расиния невольно качнулась вперед, и тут же рука Сот стиснула ее плечо, удерживая на месте. — Что за чертовщина?
Она лихорадочно огляделась по сторонам и ухватила за руку подвернувшегося кстати индивидуалиста. Тот лишь протестующе пискнул, когда его выдернули в зловещий полукруг пустоты.
— Что случилось?
Наткнувшись на непонимающий взгляд, принцесса повысила голос:
— Что здесь, черт возьми, произошло?
Пойманный, веснушчатый парнишка с рыжеватыми локонами и ошарашенной физиономией, глянул на выбитые окна и помотал головой.
— Конкордат, — пробормотал он. — Агенты явились еще до того, как на улице стало полно народу, и разгромили порядочно заведений. Потом собралась толпа, и их погнали прочь.
— Разгромили? Но зачем?
— Откуда мне знать? Говорят, просто хватали всех, кто под руку подвернется, и волокли в Вендр.
Лицо паренька прояснилось:
Вот оно, неоспоримое доказательство изначальной незаконности коллективистских правящих структур: во время кризиса они неотвратимо вынуждены прибегать к принудительным мерам либо прямому насилию. Подлинно справедливое государство возникнет стихийно путем…
Расиния оставила его лопотать и схватила за плечо Сот.
— Подручные Орланко были здесь! Они нашли нас!
— Это еще наверняка не известно, — трезво заметила ее камеристка. Разгромили не только «Маску». Впрочем, вполне вероятно, что и нашли.
Она нахмурилась:
— Говорила же я: мы не сможем вечно водить их за нос.
— Нужно разыскать наших, — твердо сказала Расиния.
— Не глупи, — отмахнулась Сот. — Если их и впрямь схватили, они уже на пути в Вендр.
— Мы должны их найти. Ты же знаешь, что творится с теми, кто попадает в Вендр!
Сот смерила принцессу уничтожающим взглядом:
Разумеется. И мне хорошо известно, что сотворит Орланко с тобой, если вдруг узнает, что ты замешана в этом деле.
— Но… — начала Расиния, и тут ее осенило. — Они знают меня, верно? Их начнут допрашивать, они опишут мою внешность, и уж тогда Орланко наверняка сообразит, что к чему!
— Может быть, они станут молчать, — возразила Сот, но заметно помрачнела.
Рано или поздно у всякого развязывается язык. Ты сама мне это говорила!
— Я помню.
— Так пойдем! Если на улицах всюду такие же толпы, далеко их не увели. Мы сможем…
— Освободить их? Может, ты тайно припрятала под юбкой мешок с гранатами? — Сот покачала головой, задумалась, что–то прикидывая. — Я пойду одна. Ты останешься здесь.
— Ты же понимаешь, что мне ничего не грозит…
— Еще как грозит, — перебила Сот. — Пускай даже ты не можешь умереть, но, если тебя схватят, все пропало.
— А если схватят тебя — и развяжут тебе язык?
Сот мрачно усмехнулась.
Поверь, на этот случай у меня кое–что припасено.
— Но…
— К тому же без тебя я буду передвигаться куда быстрее. Останься здесь, вот и все. Затеряйся в толпе, затаись, не лезь на рожон. Я найду способ с тобой связаться, как только появится что сообщить.
Она мельком глянула на разгромленную «Маску»:
— И не вздумай соваться в таверну. За ней могут следить.
— Сот…
— Некогда спорить.
Хорошо. — Расиния глубоко вздохнула. — Просто… верни их, ладно? И, конечно, вернись сама.
— Да уж постараюсь. На мгновенье Сот крепко, до боли стиснула ее руку и тут же разжала пальцы. — Помни, что я сказала. Держись в толпе и не привлекай внимания шпиков.
Расиния лишь молча кивнула в ответ — у нее вдруг перехватило горло. Сот развернулась на каблуках и шагнула в толпу, скользя сквозь шумную толчею, словно