– Я тоже надеюсь, что это не одноразовое, – нежно говорю я. – Я вроде бы… – я чувствую, как мысль складывается, и следую за ней. – Я хочу, чтобы это было официально. Не знаю. Что скажешь? – неуклюже спрашиваю я.

Оуэн выглядит удивленным, а затем он невольно смеется.

– О, говори же, светлый ангел! – цитирует он, и я закатываю глаза, узнав слова Ромео. Я его легонько толкаю, но он прижимает мою руку к своей груди. – Я очень хочу, чтобы это было официально, Меган.

Он меня целует, и я чувствую, что выход на сцену будто через миллион лет, потому что я могла бы остаться в нынешнем мгновении навсегда. Это настолько страстно, насколько было всего несколько часов назад в моей кровати в отеле. Его волосы – вечно слишком отросшие – задевают мою щеку. Мои пальцы, которые всего несколько минут назад немели от холода, теперь покалывает, когда они ведут обжигающие линии по его плечам. Мой пульс бешено стучит.

Я слышу позади себя смешки и понимаю, как мы выглядим со стороны. Вот я, Джульетта, целую своего внезапного Ромео, который одет в костюм монаха. Оуэн явно тоже их слышит, потому что он поднимает папку и загораживает нас, так и не прерывая поцелуй.

Я наконец отстраняюсь и поднимаю взгляд на Оуэна, руками все еще обнимая его за талию.

– Тебе повезло, знаешь ли, – говорю я. – Каждый из моих парней находит себе идеальную девушку сразу после разрыва со мной.

Оуэн целует меня в макушку.

– Не каждый парень, – шепчет он мне в волосы. – Я свою уже нашел.

У меня нет слов, чтобы выразить свои чувства. Не думаю, что это вообще возможно. Даже Шекспир бы не смог.

* * *

С толстым слоем грима на лице я стою за кулисами, ожидая поднятия занавеса. Я нечасто заставляла себя представлять свои чувства в этот момент, но когда представляла, то не думала, что это будет так, как сейчас. Мой живот не скручивает, но я и не подпрыгиваю от возбуждения. Я чувствую спокойствие. Концентрацию. Все мои сцены выложены передо мной освещенной дорожкой к финальному поклону.

Занавес поднимается. Я выглядываю в зрительный зал, и хотя там темно, дыхание мое перехватывает от количества людей в нем. Но я продолжаю искать их глазами, пока не нахожу. Рэндалл, мама, папа и Роуз сидят во втором ряду. Папа держит Роуз за руку, но склоняется к маминому плечу, что-то ей шепча. Я вижу, как она улыбается его словам, пока Кортни, рассказчик, выходит к своей отметке.

– Два уважаемых равно, два славных и высоких рода… – слышу я, как она начинает.

* * *

Я выхожу к своей первой сцене с Ромео и понимаю, что впервые говорю с Тайлером с вечера пятницы. Мы обмениваемся влюбленными взглядами в декорациях поместья Капулетти, и я задерживаюсь на авансцене, пока он не подбежит и возьмет меня за руку. Ожидая в свете софитов, я не чувствую ни капли того отвращения, которое испытываю к самому Тайлеру.

Потому что я сейчас смотрю не на Тайлера. Я смотрю на Ромео, и я – Джульетта.

Он целует мою руку, и я ее отдергиваю, играя Джульетту-недотрогу, которую я уже полюбила. Я полушепотом обмениваюсь репликами с Кормилицей-Дженной, а потом выхожу со сцены слева на завершении первого акта. Энтони у кулис, не сводит глаз со своей отметки, его губы неразборчиво шевелятся. Я кладу ему руку на плечо и шепчу:

– Джульярд в тебя влюбится.

Я вижу его полуулыбку в неверном закулисном свете.

За сценой я вижу, как пара девятиклассников аккуратно раскладывают реквизит на столе. Вот кинжал, аптекарские склянки с ядом, молитвенник Оуэна. Техническая команда молча перекатывает декорации балкона за кулисами, готовя к установке, и я замечаю стоящих рядом Эндрю Мета и Бриджет Моллой – они наблюдают за рассказчиком на сцене, и руки их незаметно переплетены. Я улыбаюсь себе под нос. «Ромео и Джульетта» всех настраивают на любовный лад.

Я оборачиваюсь и вижу Оуэна, который помогает Дженне переодеться из Кормилицы в благородную даму в правой кулисе. И я разгорячена после сцены в поместье Капулетти, и он мой парень, и я безумно этому рада, и я до неприличия сильно хочу его поцеловать прямо сейчас – из-за всего этого не могу отвести от него глаз. Он поднимает голову и улыбается мне широченной улыбкой. Мы еще хуже, чем Ромео с Джульеттой.

Не отводя от него взгляда, я иду спиной вперед, зная, что у меня есть всего минута, чтобы забраться на верх декораций балкона. Меркуцио и Бенволио уже почти заканчивают свою сцену…

И раздается оглушительный грохот.

Я резко разворачиваюсь, еле сдерживаясь, чтобы не заорать на того, кто это сделал в разгаре представления. И вижу Тайлера на полу, а щепки от деревянной решетки валяются вокруг него. Все замерли, и все головы повернулись к нам. Тайлер начинает отряхиваться – вид у него ошарашенный, хотя он цел, и Бриджет спешит к нему с посеревшим лицом.

– Ты… ты в порядке? – заикается она, явно больше всего боясь того, что главный актер сломал ногу. – Что случилось?

– Я репетировал прыжок, и оно просто… обвалилось, – Тайлер показывает на решетку. Его глаза ясные, и вдруг они наполняются яростью. Он обращает ее к первому попавшемуся члену технической команды.

– Какого черта? – шипит он самым громким шепотом из возможных.

– Она не была как следует закреплена, – слабо отвечает Эндрю Мета.

– Да, а то я не понял. – Тайлер испепеляет Эндрю взглядом в темноте. – Я хочу знать, кто в этом виноват.

– Тайлер, – говорю я резко, закрывая от него Эндрю. – На это нет времени. Энтони заканчивает сцену.

– Если у нас нет решетки, то нет и сцены. Мне нужно прервать выступление, пока мы ее не починим, – шепчет Бриджет в отчаянии. Она смотрит через плечо. – Где Уилл? Он наш единственный плотник.

Никто не говорит ни слова. Наконец заговаривает Эндрю:

– Он, э-э, ушел. Сказал, что собирается позвонить Алиссе.

Бриджет расстроенно стонет и начинает сбивчиво шептать в свой микрофон. Типичный поступок для Уилла, понимаю вдруг я. Я не знаю, пытается ли он навредить пьесе (и через нее – мне), потому что зол, что я отобрала роль Джульетты у Алиссы, или же ему просто больше нет дела до пьесы. В любом случае он нас всех подвел.

Если мы остановим пьесу, это не конец света. Это просто выбросит зрителей из истории, будет выглядеть непрофессионально, плохо отразится на репутации театра Стиллмонта… Ладно, это конец света. Но без Ромео, который поднимается по решетке и целует Джульетту, у меня никогда не получалась эта сцена. И тогда ко мне подходит Оуэн, и я встречаюсь с ним взглядом.

И в этот момент я просто понимаю.

– Столько, сколько понадобится! – слышу я голос Бриджет. – Нам нужно опустить занавес и сказать зрителям, что у нас технические трудности…

– Не надо, – перебиваю я. – Мы сыграем эту сцену без решетки, – я быстро смотрю на Тайлера. – Просто играй ее так, как она написана.