Я вернулся в Нью-Йорк в полной уверенности, что набрал критическую массу материала и до публикации осталось совсем чуть-чуть. Но я глубоко недооценил противника.

Тайлер Шульц и его друзья снимали на пятерых небольшой домик в Лос-Альтос-Хиллс — оттуда до его родителей было меньше получаса езды, поэтому хотя бы раз в неделю он старался заезжать на семейный ужин. Ранним вечером 27 мая 2015 года он загнал свою «Тойоту Приус» в родительский гараж и вошел в дом. Тайлер понял, что что-то не так, лишь только увидев отца — он был чрезвычайно напряжен, а на лице был испуг, переходящий в панику.

«Ты разговаривал с этим репортером, который ведет журналистские расследования?» — вместо приветствия обвиняющим тоном спросил отец.

«Да», — ответил Тайлер.

«Издеваешься? Как можно быть таким глупцом? Ну, они уже в курсе».

Отец рассказал Тайлеру, что только что звонил Джордж Шульц и сообщил, что «Теранос» в курсе его беседы с репортером The Wall Street Journal. И единственным шансом избежать того, что дед описал как «проблемы на всю жизнь», было приехать на следующий день в «Теранос» и подписать бумаги, которые подготовили их юристы.

Тайлер перезвонил деду и спросил, могут ли они сперва встретиться вдвоем — без юристов, прежде чем он что-нибудь предпримет. Джордж ответил, что они с Шарлоттой отправляются поужинать, но к девяти вернутся, и тогда Тайлер может приехать. Тайлер остался поужинать с родителями, а потом отправился домой, обдумать предстоящий разговор с Джорджем. На прощание родители крепко обняли сына.

Из дома Тайлер перезвонил мне. По голосу было слышно, что он находится на грани нервного срыва. Он спросил, делился ли я с кем-нибудь информацией о наших с ним разговорах и встречах. Я заверил его, что держал их в строжайшем секрете, потому что к обещаниям, данным людям, с которыми работаю, отношусь чрезвычайно серьезно. Мы вместе попытались понять, что произошло.

С момента нашей встречи в баре в Маунтин-Вью прошло около трех недель. Вернувшись в редакцию, я продолжил безуспешные попытки назначить интервью с Холмс, которые разбивались о постоянные отговорки Трауба — он только и сделал, что запросил предварительный список вопросов. Я отправил ему письмо, в котором очертил семь тем, которые хотел обсудить с представителями компании, от аккредитации до судьбы Иена Гиббонса.

Я переслал это письмо Тайлеру, и он посмотрел его, не вешая трубку. В абзаце про контроль качества я упомянул конкретное значение коэффициента вариации для одного из анализов на «Эдисоне», забыв, что именно Тайлер рассчитал это значение и поделился со мной. Кроме этого в письме ничего не указывало на источник информации, и Тайлер решил, что уликой стала именно эта цифра. Он немного расслабился. Одним коэффициентом они ничего не докажут, сказал он, эти данные мог рассчитать кто угодно.

Тайлер не сказал мне, что собирается поехать к деду, а только что юристы «Теранос» завтра ждут его в офисе, чтобы подписать какие-то бумаги. Я рекомендовал ему там не появляться, ведь он больше не работал на компанию и никаких обязательств выполнять их требования у него не было. Если же он все-таки пойдет на встречу, то на него вполне могут надавить и заставить рассказать что-нибудь, о чем он впоследствии пожалеет.

Тайлер приехал к деду без пятнадцати девять. Джордж и Шарлотта еще не вернулись, поэтому он подождал на улице, пока не увидел, как их машина подъезжает к дому. Выждав еще несколько минут, он вошел в дом. Деда он обнаружил в гостиной.

«Ты говорил с какими-нибудь репортерами о “Теранос”?» — спросил Джордж.

«Нет, и понятия не имею, с чего они так решили», — ответил Тайлер.

«Элизабет знает, что ты общался с человеком из The Wall Street Journal. Она говорит, что журналист процитировал фразу из вашей с ней переписки».

«Точнее, цифру», — поправила мужа Шарлотта.

Тайлер спросил, идет ли речь об аккредитации лаборатории. Их видела масса сотрудников, и кто угодно из его бывших коллег мог поделиться этой информацией с журналистом.

«Элизабет говорит, что это мог быть только ты», — строго повторил Джордж.

Но Тайлер не собирался отступать и сказал, что понятия не имеет, кто слил данные репортеру.

«Мы стараемся ради твоего блага, — попытался убедить его дед. — Элизабет говорит, что, если статью опубликуют, твоей карьере конец».

Не признаваясь ни в чем, Тайлер еще раз попробовал убедить деда, что дела в «Теранос» обстоят совсем не так радужно, как тот думает. Он снова перечислил все проблемы и нарушения, о которых рассказывал в прошлом году, отдельно остановившись на том факте, что из огромного количества анализов лишь малую толику проводят на приборах, разработанных «Теранос». Но убедить Джорджа не удалось и в этот раз. Он сказал Тайлеру, что юристы компании приготовили для него короткий документ, подписав который Тайлер подтвердит, что продолжит выполнять условия соглашения о неразглашении. The Wall Street Journal собирается опубликовать материалы, являющиеся коммерческой тайной «Теранос», и эта коммерческая информация станет достоянием общественности, если компания не докажет, что предприняла меры для их защиты, пояснил Джордж. Тайлер сказал, что не понимает, почему его считают до сих пор чем-то обязанным компании, но он обдумает это предложение, если от него в результате отстанут.

«Хорошо. Наверху ждут два юриста компании, я могу их позвать?» — спросил Джордж.

Тайлер был в шоке, он почувствовал себя обманутым и преданным. Разве он не сказал деду, что хочет переговорить с ним без юристов? Но откажись он сейчас, и все заподозрят, что ему есть что скрывать, поэтому пришлось согласиться.

Шульц-дед ушел, а Шарлотта сказала, что начинает сомневаться, что «ящик» «Теранос» действительно существует и работает. «И Генри тоже сомневается, — добавила она, имея в виду Генри Киссинджера. — И подумывает, что пора заканчивать с участием в этой истории».

Не успела Шарлотта договорить, как в комнату вошли мужчина и женщина и сразу с угрожающим видом направились к Тайлеру. Их звали Майк Брилл и Мередит Диар-борн, они работали на бюро Boies, Schiller & Flexner. Брилл сказал, что занимается поисками информатора WSJ и ему потребовалось всего пять минут, чтобы понять, что это Тайлер. Он передал Тайлеру три документа: временный запретительный приказ, повестку в суд и письмо-уведомление, что «Теранос» имеет основания полагать, что Тайлер нарушил условия соглашения о неразглашении и компания готовится подать против него иск в суд.

Тайлер еще раз повторил, что не общался с журналистами. Брилл на это сказал, что уверен в том, что Тайлер лжет, и попытался выбить у него признание. Но Тайлер продолжал отрицать обвинения. Юрист не сдавался, он бросался на Шульца-младшего, как бойцовский пес. Казалось, он может пытать Тайлера бесконечно, пока тот во всем не сознается. В какой-то момент Тайлер спросил Шарлотту, не кажется ли ей весь этот разговор столь же унизительным, как ему самому. Шарлотта смотрела на Брилла полным ярости взглядом, и казалось, через мгновение даст ему в челюсть.