– Почему?

– Да потому что с тех пор, как я стала журналисткой, я только и думаю, кто бы меня подкупил. Ну я, конечно, психанула не хуже Хамфри Богарта в «Раскаленном свинце». А может, Берта Ланкастера. А может, и вовсе не в «Раскаленном свинце», а в другом фильме.

– И чем же кончилось дело?

– Чем кончится, ты хочешь сказать? Для него в любом случае – тюрьмой, для меня – сожалением об уплывшей из-под носа взятке.

Слушатели засмеялись. И тут все трое заметили в дверях Лео.

– Кого я вижу! – обрадовалась Джулия. – Блудный сын вернулся. Объявляю праздник открытым. Заходи.

Несколько месяцев назад двадцатипятилетняя красавица Джулия, преуспевающая журналистка, стала синьорой Ровелли.

Лео остался стоять в дверях.

– Что с тобой? – удивилась Джулия.

– А то, что мне разонравились твои байки! – резко ответил он, повернулся и ушел.

Джулия на секунду потеряла дар речи. «Какая муха его укусила?» – растерянно подумала она.

– Прошу прощения, – извинилась Джулия перед коллегами, которые, как и она, ничего не поняли, взяла сумку и вышла из комнаты. Хорошего настроения как не бывало.

Она увидела Лео в конце коридора, у лифта. Побежала к нему, но, столкнувшись с кем-то, едва удержалась на ногах. Догнав его в вестибюле, схватила за рукав.

– Могу я узнать, что случилось? – шепотом поинтересовалась она.

Не удостоив ее взглядом, он вырвался и пошел к выходу.

Джулия решила поменять тактику.

– Лео Ровелли! – крикнула она. – Я твоя жена. Если ты забыл, позволь тебе об этом напомнить.

Боязнь скандала остановила Лео. Вежливо кивнув нескольким проходившим мимо коллегам, он смерил Джулию презрительным взглядом.

– Разве ты дашь мне это забыть? Еще немного, и меня начнут называть синьором де Бласко. Неужели я мог запамятовать, что ты моя жена? – издевался он, посинев от злости.

– Ты оскорбил меня при людях.

– При каких людях? При тех двух балбесах, которые слушали тебя, раскрыв рот?

– Ты меня обидел, сделал мне больно. За что? – Она знала его самым ласковым, самым нежным и в то же время самым непредсказуемым, самым желчным из людей. Что на него нашло? – Ты обидел Джулию де Бласко, знаменитую журналистку, лучшего корреспондента «Опиньоне»! – Стараясь обратить размолвку в шутку, говорила она, с трудом успевая за Лео, быстро идущим к своей машине.

Лео молчал.

– Может, ты все-таки объяснишь, какая муха тебя укусила? – потребовала Джулия. – Ее же еще и обидели! – не выдержал Лео. – Помешали витийствовать, ломать комедию! Ей мало, что ее читают, ей подавай слушателей! Пусть внимают и рукоплещут!

Джулия удивленно посмотрела на него: она наконец поняла, в чем дело.

– Да ты… Лео… ты ревнуешь!

– Ничего подобного. Просто меня чуть не стошнило. Ты выглядела, как низкопробная певичка на фоне кордебалета. Тьфу!

– Перестань, милый. О Господи! – Джулия схватилась за голову. – Да ты понимаешь, что говоришь?

– Не смей называть меня милым! – прорычал Лео, садясь в машину.

Джулия села рядом.

– Ну какая же из твоей жены певичка? – попробовала Джулия воззвать к здравому смыслу Лео. – Просто у меня было хорошее настроение. Главному редактору понравился мой материал, и я получила от него прекрасное предложение, которое, кстати, собиралась с тобой обсудить. Я была уверена, что ты дома.

– Еще бы! Известная журналистка в редакции, а муж дома, на кухне, стряпает ужин к ее приходу.

– А что тут плохого? – удивилась Джулия. – Я работаю больше тебя и при этом не считаю готовку чем-то позорным. Я готовлю, убираю, навожу порядок на твоем столе, что, впрочем, не мешает тебе в статьях поддерживать феминистское движение. В газете одно, дома другое.

Лео положил руки на руль.

– Где твоя благодарность? – Он повернулся к Джулии. – У тебя короткая память. Быстро же ты забыла, что всем, чего достигла, обязана мне. Это я нашел тебе хорошую работу, я научил тебя писать. Я поддерживал тебя, пока ты делала первые шаги. Я открыл тебе путь к успеху. Если бы не я, ты бы до сих пор торчала в душном классе и учила английскому балбесов. За то, что ты объездила весь белый свет, ты должна сказать спасибо не кому-нибудь, а мне, – безжалостно продолжал Лео. – И за то, что у тебя есть дом. И за то, что ты получаешь гонорары, ты тоже должна быть мне благодарна. И за то, что у тебя есть имя.

На лице Джулии появилась ледяная улыбка.

– Сколько в тебе чванства, Лео! Все, что ты нагородил, вся эта ахинея говорит об одном: я пишу лучше тебя.

Она вышла из машины и решительно зашагала прочь.

Лео побагровел.

– Гляди, не лопни от зазнайства, – предостерег он, догоняя Джулию.

Она шла по улице, не обращая на него внимания.

– Не спорю, работу мне нашел ты, – согласилась Джулия. – Только не потому, что ты такой добренький. Тебе нужно было, чтобы я приносила домой деньги, что я и делаю вот уже шесть лет. Шесть лет я помогаю тебе содержать твою первую жену. А ведь это несправедливо! И никакой твоей заслуги в том, что меня знают и ценят, нет, ведь когда ты представил меня старику Рибольди, единственное, что я от него получила, это шлепок по заду.

– Тебе удается все опошлить, – попробовал защищаться Лео.

– Я? Да я рисковала все потерять, отвесив пощечину твоему Рибольди. Если хочешь знать, меня в тот вечер выручил Армандо Дзани. Так что если уж подводить итоги, дорогой и уважаемый господин Ровелли, то лично тебе я ничем не обязана.

Лео не нашелся, что ответить.

– Господи! – взмолился он. – Неужели нельзя спорить так, чтобы не превращать спор в грызню?

– Это ты меня спрашиваешь? – растерялась Джулия. – Но ведь начал, как всегда, ты… – Она хотела было объяснить свою невыдержанность усталостью, но передумала. – Извини, – сказала она. – Поехали.

Джулия не сомневалась, что это была сцена ревности. Причем Лео и не думал ревновать ее к тем двум коллегам, которым она рассказывала про нефтепромышленника, он ревновал ее к славе, завидовал ее успеху.

– Конечно, я ревнивый, – согласился Лео.

– Это естественное чувство.

– Ты находишь?

Сейчас они говорили уже спокойно.

– Я тоже ревнивая, – призналась Джулия.

– Никогда бы не сказал.

– Еще какая ревнивая! Ты не представляешь, что со мной было, когда я замечала следы помады на воротничках твоих рубашек.

– Ты что, думаешь, я тебе изменяю?

– Если бы я так думала, ты бы провел остаток дней в травматологии. Но берегись, Лео. Если узнаю, что ты позволяешь себе любовные связи на стороне, это будет конец.