– Никто не должен увидеть его, – сказал тогда Эдвард Бродерик, появившийся на поляне секундой позже. Томас, последовавший за хозяином, освободил его из заточения в камере Уиллоу-холла. – Тайна Раглана должна остаться неприкосновенной.

Таковой она и осталась: той же ночью они схоронили тело «чудовища» в мнимой могиле его сестры на кладбище за рагланской часовней.

На старом могильном камне никогда не появится его имени...

Он так и сгинул в окрестных лесах. Думать иначе никто и не должен!

Как и прежний хозяин Ралана: ушедший в леса той же ночью после случившихся похорон, он долго не давал о себе знать. Лиззи решила было, что никогда его не увидит... Не знала, радоваться тому ими огорчаться, собственный дедушка вызывал на душе противоречивые чувства, и вот пошли слухи о новом отшельнике в лесу. Якобы заселил кто-то старую сторожку… Законопатил прохудившиеся стены. Сложил поленницу дров прямо за домом. Поток приношений к тому времени резко иссяк – оборотень более не давал о себе знать – и это вторжение, хоть и вызвало толки, было воспринято относительно спокойно. Никто не погнал дерзкого старика со «святой земли», никто не пришел с указкой на недозволенность подобного святотатства.

Хотя молоко и другие продукты нет-нет да появлялись на его пороге, правда в деревне мало кто ведал о том, разве что Томас и мог рассказать, как носил их к порогу по указке хозяйки. Молча. Тайком. Отшельник не должен был знать о своем благодетеле...

Благодетельнице.

– Было бы правильно позвать и его, – произнес Аддингтон, зная, что Лиззи поймет, о ком идет речь. Они говорили о том неоднократно, и каждый раз он слышал один и тот же ответ:

– Я еще не готова. Сердце противится... Не пойму, почему.

Услышал его и теперь.

И дабы увести разговор на другое, сказал:

– Кто-то видел Джексона в Лондоне, на приеме в доме у Тэрренсов. Говорят, он стал тенью самого себя! Мне его по-своему жаль.

Лиззи мотнула головой.

– Он был только игрушкой в руках собственного брата, – сказала она. –  И видел, как умер он на его глазах... Страшной смертью. Такое любого изменит...

«Последняя жертва валлийского оборотня», как называли Блевина Джексона в местных газетах, была упокоена со всеми причитающими статусу почестями на местном кладбище, в усыпальнице семейства Джексонов: его называли достойным молодым человеком с большими устремлениями и надеждами, сетовали о его преждевременной гибели. Соболезновали оставшемуся горевать в одиночестве брату... Тот, впрочем, покинул долину сразу после случившихся похорон, и не только жители Раглана, все другие также гадали, куда он подался в поисках утешения.

– Кэтрин, милая, – окликнула Лиззи девочку, – не подходи близко к обрыву. – И вдруг увидала корабль: – Твои родители скоро будут в Раглане, – взволновалась она. – Пора возвращаться! – и поглядела на мужа. – Меня не должны застать в таком виде!

Паника перед намечающимся приемом и встречей со строгой родительницей супруга разом всколыхнулись в ее душе. И даже обилие головокружительных поцелуев смогло лишь отчасти утишить тайфун в ее сердце...

Так они и поспешили в сторону замка: рука об руку, с дочкою на руках. И были встречены целым выводком пушистых комочков под предводительством... Пушинки, а не Пушка, как предполагалось то поначалу. Одомашненный ныне волчонок оказался совсем не волчонком – волчицей, не так давно разродившейся пятью маленькими щенятами. Гордый отец, старый пес, живущий в замковом дровнике, сидел под аркой ворот и щерил довольную морду.

– Как же вас много, ребята! – Элизабет подхватила одного из щенков и зарылась лицом в его пушистую шерстку. – Такие мягкие и хорошенькие, такие милыееее, – засюсюкала она, не в силах сдержаться.

И вдруг услыхала голос за спиной:

– А вот и она, моя милая племянница! Наконец-то.

Голос тетки Корделии заставил ее замереть с щенком на руках и перепуганным взглядом, обращенным к супругу. Он понимающе улыбнулся... Сочувствующей улыбкой.

И Лиззи наконец обернулась, тщетно надеясь, что по какой-то волшебной случайности тетушка не заметит ни ее растрепавшихся волос, ни недостаточно опрятного платья с промокшим от утренней росы подолом и шерстинками волчьей шерсти прямо на лифе, ни тем более босых ног, на которые немалых размеров волчица уселась, ничуть не заботясь о приличиях.

А тут еще Джеймс держал ее за руку и, кажется, выпускать не собирался.

– Здравствуйте, тетушка. Я и не знала, что вы уже прибыли, – пролепетала она.

– Около получаса назад, – откликнулась та с вытянутым от удивления лицом.

От удивленного недоверия даже.

Как же, ее девочка и в таком виде...

Лиззи вздохнула и поглядела на мужа: все именно так, как она и предполагала.

– Здравствуйте, миссис Сэттон, – Аддингтон стиснул ее пальцы, – рады приветствовать вас в Раглане. Уверен, вас здесь очень понравится! – И отвлекая родственницу разговором, повлек обеих женщин в сторону дома.

Утро, между тем, разгоралось, легкий ветерок играл папоротниками в полях... И те танцевали, нашептывая ему свои особые тайны!

Конец.