– Вас понял. Ожидаем дальнейших указаний.

Охотник за головами стащил с себя противогаз и полез в изодранное пальто. Выстрел из дробовика разорвал ему грудь, и под растерзанной плотью засверкал металл. Порывшись в кармане, он сунул за щеку щепотку синтетического табака. Потом поднял огнемет и наставил его на Иезекииля.

– Так и лежи, Пташка. Я видел, что сделал огонь с твоей старшей сестрой, там, в Армаде. Так что не двигайся, если, конечно, тебе не нравится запах жареного мяса.

Ана сморгнула слезы, страх перед Проповедником тут же заставил забыть о переполняющих ее ярости и ненависти. Девушка бросила взгляд на Кайзера, все еще неподвижно лежащего в пыли. Рядом с ним валялась ее сумка, внутри которой блестела красным граната из термекса. Но они были так далеко…

Она посмотрела на Проповедника. На ствол его пистолета. И вдруг снова оказалась в той камере. Ее руки были испачканы кровью. И лицо тоже. Рядом лежали тела ее родителей, брата и сестры. Над ней стоял Габриэль. Из-под спутанных светлых волос сверкали зеленые глаза. Голос Мириад звучал словно издалека, умоляя репликантов остановиться. Красивое лицо Уриэля, обрамленное длинными черными волосами, исказилось от злобы. В глазах Хоуп все еще стояла нерешительность, хотя ее руки уже были в крови. Взгляд Фэйт, когда-то самой близкой подруги Аны, теперь был пуст и холоден.

И он был с ними.

– Что плачем, барышня?

Ана с вызовом взглянула на охотника за головами, изо всех сил стараясь отогнать слезы. Но тщетно. Они лились нескончаемыми ручейками. Потом она посмотрела на Иезекииля, увидела неприкрытую боль в его лице, и земля под ней раскололась, утягивая вниз, в бездну…

– Ана… – взмолился он. – Позволь мне все объяснить…

– Заткнись! – закричал на него Крикет. – Ты делаешь только хуже!

Ана не чувствовала свое тело. Не могла дышать. Все эти нагромождения лжи… Она села на асфальт, обхватила руками колени и стала слушать, как ее жизнь разлетается на миллионы окровавленных осколков.

Проповедник посмотрел на рыдающую девушку, потом на парня, который был почти человеком, и что-то проворчал.

Потом сплюнул на пыльную дорогу и отправился обходить останки машины, не сводя огнемет с Иезекииля. Пилоты машин бесстрастно наблюдали за происходящим, держа под прицелом Ану и Иезекииля, и ждали команды. Может, будет даже лучше, если их убьют, решила Ана. Она просто закроет глаза и будет слушать песню пуль.

Проповедник постучал пальцем по своему горлу и сосредоточенно нахмурился.

– База, прием, это Священная книга. Повторяю, База, это Священная книга. Задание выполнено. У меня тут бонус, который может быть вам интересен. С ним было много проблем, и я решил, что ваши технари захотят заглянуть в голову этой редкой пташки. Меня нужно забрать из…

Мужчина моргнул, услышав странный звук, и обернулся. На земле, виляя хвостом, сидела ржавая металлическая собака. Пес выглядел почти настоящим, но год назад его мех начал изнашиваться, поэтому Ив сняла его и раскрасила металлический корпус в цвет городского камуфляжа. А сейчас он был похож на скелет – сплошь композитные пластины и гидравлика.

Таким он ей даже больше нравился.

Собака держала в зубах красный цилиндр. Он был помечен маленьким черепом с скрещенными костями и штампом «ВЗРЫВЧАТОЕ ВЕЩЕСТВО». Это была самодельная граната, и сообразительный блитцхунд сразу понял, как убрать чеку.

Его глаза светились кроваво-красным.

– Кайзер… – прошептала Ана.

– Гав! – ответил пес.

БУ-УМ!!!

Термекс вспыхнул огненным ореолом, взрыв был оглушительным. Ану обдало пылью и жаром, и она закрыла глаза. Крикет испуганно прижался к ней. Девушка встала на колени, выкрикивая имя Кайзера. В небо поднялся большой огненный шар. Вокруг клубился черный дым, сверху посыпался дождь металлических обломков. Проповедник неподвижно лежал с широко раскрытыми глазами. Нижняя половина его тела была оторвана взрывом.

– Вижу противника! Вижу противника! – закричал пилот Тарантула. – Уничтожить их!

Ана почувствовала удар в спину, чьи-то сильные руки. Иезекииль поднял ее и потащил за обломки Сандерсаурус. Машины открыли огонь. Она продолжала кричать имя Кайзера и плакать. Пули пробивали кузов и с глухим стуком отскакивали к двигателю. Крикет тоже побежал в укрытие и успел спрятаться за обломками как раз в тот момент, когда раздались громкие удары. Титаны и Джаггернауты обходили их с фланга, под массивными ногами и гусеницами скрипела пыль. Несколько секунд, и машины займут позиции.

Несколько секунд, и они будут мертвы.

– Ана, прости меня, – прошептал Иезекииль.

Один из Джаггернаутов загородил солнечный свет. Поднял автоганы.

Крикет встал перед девушкой, пытаясь закрыть ее своим крошечным тельцем.

– Отвали от нее!

Ана посмотрела в дуло и почувствовала небывалое успокоение. В отличие от Ив, которая хотела сопротивляться из последних сил. Потом она услышала звон стекла. Кто-то тихо выругался. Из покореженного кузова Сандерсаурус показалась рука в розовой пластиковой перчатке.

– Стойте, – прошептала Лемон.

Джаггернаут содрогнулся. Дернулся, словно его ударила невидимая рука. Из его оптических прицелов посыпались искры, а Лемон Фреш сжала пальцы в кулак и одной лишь силой мысли, одним жестом, одним словом сожгла каждую цепь и каждое реле внутри его металлической оболочки.

Лемон выползла из-под обломков, которые продолжали решетить пули. Из разбитой брови текла кровь. Она прищурилась, вытянула руки, подняла ладони, скрючила пальцы и во все горло завопила:

– СТОП!

Воздух затрещал от прокатившейся по руинам волны статического электричества. Окружившие их машины дернулись. Откатились назад, покачнулись на своих неустойчивых ногах. Закричали пилоты, заживо сгорающие в своих кабинах. С жуткими металлическими стонами, под шипение плавящихся реле и вспышки искр, большие боты зашатались, как марионетки, которым перерезали веревочки, и грудами металла попадали на грунт.

Все.

Как.

Один.

Ана изумленно смотрела на свою лучшую подругу.

Потрясенная, она не могла поверить своим глазам.

– …Лем?

Девушка, тяжело дыша, уронила руки вдоль туловища. И тут Ана вдруг поняла. Все обрело смысл.

Все…

Машины выходили из строя только тогда, когда рядом была Лемон. Но она всегда находилась вне поля зрения, или Ана была слишком занята, чтобы заметить, что делает подруга. Она была слишком занята Голиафом на арене Вар-Дома. Слишком занята мальчишками из Банды Фридж-стрит в Долине шин. В метро Армады она была сосредоточена лишь на блитцхунде Проповедника. Но когда они добрались до Вавилона, Лем была почти без сознания, и Ана не смогла воспользоваться своей силой, потому что…