И она, глупая, вот-вот собиралась исполнить это желание.

Всего пару дней назад ее чуть не прикончил один-единственный съехавший с катушек Голиаф. Но сколько машин поджидало ее здесь? Все они были хорошо вооружены и заправлены по максимуму, у пилотов руки чесались отправить кого-нибудь в могилу – любого, кто решится подойти слишком близко.

– Мы больше не на арене Вар-Дома, Тото, – проворчал Крикет.

– Это точно, – прошептала Ана.

– Надеюсь, твой новообретенный талант не подведет.

– Я тоже.

Иезекииль сжал ее руку и улыбнулся.

– Я в тебя верю, Ана.

– Великий создатель, кто-нибудь, убейте меня… – простонал Крикет.

Репликант обернулся.

– В тебе нет ни капли романтики.

Крикет зажег горелку в среднем пальце и показал его Зику.

– Вот тебе романтика, Культяпка.

Они с ревом вылетели из стеклянной бури, прямо под плотные тучи и вихри, кружащие на краю шторма. Колючие ветры ободрали всю краску с Сандерсаурус, и теперь на ее полированном металлическом кузове блестел рассвет. Ана наконец хорошенько рассмотрела гарнизон «Дедала». Это была не столько армия, сколько полицейские отряды (общим числом около дюжины тяжелых машин), следящие за тем, чтобы мародеры не разграбили зараженные радиацией секреты Вавилонской башни. Но даже если пилоты дремали за пультами управления, было достаточно даже парочки плохих ботов, чтобы справиться с разношерстной компанией со Свалки, у которой почти не было оружия.

Разве только кое-кто из них сам был оружием…

Ана закрыла глаза, пытаясь почувствовать ближайшую машину. Это был Тарантул – приземистый робот-убийца на восьми ногах, размером с автобус, вооруженный ракетами малой дальности и двумя автоматическими пушками. Он повернулся на звук приближающегося автомобиля и вытянул антенну, чтобы передать сигнал тревоги остальным.

– Внимание, неопознанное транспортное средство, – объявил пилот по громкой связи. – Внимание, неопознанное транспортное средство. Въезд в эту зону ограничен постановлением корпорации «Дедал Текнолоджис». У вас есть тридцать секунд, чтобы изменить курс, или я открою огонь.

Иезекииль нажал на педаль газа. Сандерсаурус рванула вперед, оставляя позади завывания стеклянной бури. Тарантул повернулся к приближающейся машине. Его ноги задвигались совсем как у настоящего паука, пусковые контейнеры ракет поднялись над спиной, словно два огромных блестящих крыла.

– Смените курс, я уполномочен вести огонь на поражение, – предупредил их пилот. – У вас осталось пятнадцать секунд.

– …Ана? – окликнул ее Иезекииль.

– Сейчас, – прошипела она.

Девушка откинула люк и вылезла в него, чтобы лучше видеть. Пыль и песок сразу же застучали по ее шлему. Ана обливалась потом внутри зеленого, цвета соплей, пластикового защитного костюма. Она вытянула руки, сощурившись от слепящего света восходящего солнца, и направила их прямо на Тарантула. Представила, что она снова на арене Вар-Дома. Привкус крови во рту. Боль. Страх. Вытаскивая из себя все эти эмоции, она смешала их с болью, которую испытала, вновь увидев Вавилонскую башню. Вспомнила о своей семье. Об Алексе. Оливии. Тане. Мэри.

О маме.

Об отце…

Обо всем, что случилось. О каждой мелочи. О каждой капле.

– Давай же… – прошептала она.

– Десять секунд.

– Ана? – прокричал Иезекииль.

– Я пытаюсь!

Пилот поставил машину в огневую позицию. Ана скрючила пальцы. Ив в ней просто не могла отступить. Отвернуться. Ведь они обе уже встречались со смертью. Плевали прямо ей в лицо. Выставив когти, обнажив зубы, они всеми силами выкарабкивались из черной тишины.

Это еще не конец.

Это просто еще

один

враг.

Статическое электричество затанцевало по ее коже. Отрицание внутри нее нарастало, пульсировало в висках, и тут ракетные батареи Тарантула ожили. Ана подняла руку, и ярость, клокочущая в ней, вырвалась вместе с криком.

Она кричала.

И КРИЧАЛА.

…

…но ничего не произошло. Совсем ничего.

– Огонь!

Тарантул выпустил десяток ракет, и все они устремились в сторону Сандерсаурус, оставляя за собой дымящиеся следы. Иезекииль крутанул руль влево, машина на одно страшное мгновение накренилась на два колеса, но сразу же рухнула обратно на землю, поднимая клубы пыли. Ракеты с ревом падали с неба и взрывались позади них дымящимися огненными облаками. Машину сотрясали оглушительные удары, и Ана соскользнула обратно в салон, опасаясь за свою жизнь. Еще один залп ракет разорвался совсем рядом, выбив коврики, закрывающие разбитые окна. Ана почувствовала сильный жар, который чуть не спалил ее кожу.

– Что за… ч-черт? – простонала Лемон, поднимая окровавленную голову.

– Лем, опусти голову! – закричала на нее Ана. – И пристегнись!

Девушка протянула руку, снова пытаясь призвать свою силу. Свой дар. Или как, черт побери, это называть. Аномалией, из-за которой на нее охотилось Братство и преследовал киборг-убийца, погнавшись за ней даже через пустыню радиоактивного песка. Проклятие, из-за которого ее хотела убить самая большая корпорации на побережье Зона.

Позорная аномалия.

Девиант.

Дефектная.

Только толку-то.

– Почему не работает? – прошипела она.

Тарантул выпустил еще один залп, и только умение Иезекииля управлять автомобилем не позволило им сгореть. Земля вокруг расцвела прекрасными цветами из огня и черного дыма, на кузов посыпались осколки. Ана увидела двух Титанов, несущихся на них через пустоши – по сравнению с этими огромными двуногими машинами Голиафы были похожи на игрушечных солдатиков. Прямо на них катился Джаггернаут. Танковые гусеницы раскатывали грязь, блестели автоматические пушки. Кайзер начал лаять в заднее окно, стуча хвостом по сиденью. Крикет поднял голову, чтобы успокоить блитцхунда, и его разные, совершенно не сочетающиеся между собой глаза чуть не выпали от изумления, когда он заметил то, из-за чего так разнервничался Кайзер.

– Э-э-э, разрешите… – начал маленький бот.

На ветровое стекло обрушился град сверхзвуковых пуль, и Ана взвизгнула, когда Иезекииль толкнул ее под приборную панель. Из двигателя вырвался шлейф черного дыма, и он издал противный скрежет, похожий на звук болтов, брошенных в мясорубку. До пригородов Вавилона оставалось не меньше двух километров, но им нужно было попасть на улицы, где было больше укрытий. Выехав на старое разбитое шоссе, Иезекииль заглушил мотор. Ана заползла к нему на колени и вытянула руку в сторону машины, которая теперь намеревалась отрезать им путь в город. Она сжала свой кулак. Стиснула зубы. В ее глазах стояли слезы.