Нэш бросил на стол конверт из оберточной бумаги и быстро открыл его. Из конверта высыпались глянцевые фотографии.

— А вот мы видели его совсем недавно, и он выглядит не слишком хорошо.

— О господи… — Толбот глянул на фотографии и поспешил отвернуться.

Фишмен наградил Нэша испепеляющим взглядом:

— Какого черта? На снимках в самом деле Гюнтер или у вас такое странное чувство юмора?

— Гюнтер, не сомневайтесь.

— Что с ним случилось? — Толбот повернулся к ним, глядя перед собой, чтобы не смотреть на фотографии.

Клэр пожала плечами:

— Судмедэксперт еще должен установить причину смерти, но в одном мы совершенно уверены: он не покончил с собой. Мистер Толбот, вам известно здание склада бывшей типографии «Малифакс» на набережной?

Фишмен поднял руку, не давая клиенту ответить:

— А что?

Нэш подался вперед:

— Ваш финансовый директор кормил крыс в подвале этого здания.

Толбот побледнел:

— Так он… из-за них?

Фишмен покосился на него и повернулся к Нэшу:

— Компания мистера Толбота купила здание у города. Если мистер Толбот и ездил туда, а я, заметьте, вовсе не утверждаю, что он там был, то просто для того, чтобы определить стоимость строения.

— Это правда, мистер Толбот? — спросила Клэр.

— Я же вам сказал, — буркнул Фишмен.

— Предпочитаю услышать то же самое от вашего клиента.

Толбот повернулся к Фишмену. Адвокат подумал и кивнул.

— Мы с Гюнтером приезжали туда в прошлом месяце. Как сказал Луис, мы собирались купить то здание и несколько соседних. Город предназначил их под снос. Мы хотели определить, можно ли еще спасти здание, отремонтировать и превратить его в жилой дом, или лучше позволить городским властям снести его и купить участок, — объяснил Толбот.

— Как по-вашему, по какой причине ваш финансовый директор мог вернуться туда один?

— Это сделал Обезьяний убийца?

— Мистер Толбот, вы не ответили на мой вопрос!

— Если он и вернулся, я его об этом не просил, — сказал Толбот. — Если он поехал туда, то по собственному желанию.

— Это сделал Обезьяний убийца? — повторил Фишмен вопрос своего клиента.

Клэр пожала плечами:

— Может быть… а может, и нет.

— И как нам понимать ваши слова?

— У вашего клиента могут быть свои причины для устранения финансового директора… как, кстати, и дочери, — ответил Нэш.

— Это абсурд! — возмутился Толбот. — Зачем мне…

Клэр не дала ему закончить:

— Мистер Толбот, зачем вы все время прятали Эмори?

— Артур, не отвечай! — Фишмен быстро поднял руку.

Нэш заметил, что адвокат уже не обращается к нему фамильярно, как в гольф-клубе, «Арти».

— Я ее не прятал, — ответил Толбот, бросая на адвоката злобный взгляд. — Несмотря на юный возраст, Эмори тяжело переживала смерть матери. Я решил: лучше всего, если ее не станут отождествлять со мной. Мое имя постоянно мелькает в прессе; репортеры поместили бы ее фото на первых полосах всех таблоидов. «Незаконнорожденная дочь миллиардера» — и так далее. Они бы преследовали ее повсюду, донимали. Зачем подвергать ее такому испытанию? Я хотел дать ей возможность нормальной жизни. Получить хорошее образование, выйти замуж, добиться чего-то в жизни самой, так сказать, выйти из моей тени. — Он посмотрел Клэр прямо в глаза. — Но главное, если бы она захотела предать себя огласке, я бы тут же ее поддержал. И к черту последствия для меня. Детектив, у вас есть дети?

— Нет.

— Тогда вряд ли вы меня поймете. Когда у вас появляются дети, жизнь перестает вращаться вокруг вас и всецело перемещается на них. Ради детей можно пойти на все что угодно. Однажды я говорил об этом с мисс Барроуз, и она задала мне простой вопрос: «Если бы Эмори стояла посреди улицы и ее вот-вот сбила бы машина, вы бы пожертвовали своей жизнью, чтобы спасти ее?» Я не колеблясь ответил «да». Когда она задала мне такой же вопрос относительно моей жены, я ненадолго задумался. Я часто вспоминаю свою реакцию. Она весьма красноречива. Никого нельзя любить больше собственного ребенка, в том числе себя самого. И чтобы защитить ребенка, вы сделаете все, все что угодно.

— Как вы думаете, зачем кому-то понадобилось ее похищать? — спросила Клэр.

Фишмен прищурился:

— Лучше спросить: зачем Обезьяньему убийце ее похищать.

— Ну, пусть так. — Клэр пожала плечами. — Зачем Обезьяньему убийце похищать вашу незаконнорожденную дочь?

Толбот покраснел, но ответил ровным тоном:

— Вы же детектив, вот вы и скажите.

Клэр положила руку на белую коробку:

— Мы много лет охотимся на Обезьяньего убийцу и точно знаем о нем следующее: он ничего не делает просто так, не имея четкого плана. Он выбрал своей мишенью вас, потому что считает, что вы сделали что-то плохое, что-то требующее наказания. Но предпочел не ранить вас напрямую, а похитить вашу дочь. И вот что странно: он похитил не вашу законную наследницу, а вторую дочь, о которой никто ничего не слышал, совершенно изолированную от империи Толбота. Вторая ваша дочь, Карнеги, чуть ли не каждый день мелькает на страницах светской хроники. Все знают, что она — избалованная соплячка, которая…

Фишмен нахмурился:

— Детектив, выбирайте выражения!

— Избалованная соплячка, которая целыми днями шатается по городу и сорит папиными денежками. Казалось бы, похить ее, и внимание СМИ тебе гарантировано. Он бы привлек к делу столько внимания, что о похищении упоминали бы даже на Филиппинах. Ведь обычно он именно к такому вниманию стремится, верно? Вспомните предыдущие дела; он искал большой огласки, шумихи, скандала. Однако сейчас он рвет шаблон и похищает дочь, о которой никто ничего не знает. Девочку, которую вы заперли в башне из слоновой кости и скрыли от всего мира. Как вы думаете, в чем тут дело?

Перед тем как ответить, Толбот покосился на адвоката:

— Может быть, он думает, когда пресса узнает, кто такая Эмори, сенсация будет громче, чем если бы он похитил Карнеги.

Клэр склонила голову набок и задумалась.

— Да, наверное, и я бы сразу об этом подумала. И все-таки Обезьяний убийца, по-моему, действовал хитрее. Мне кажется, у него есть вполне конкретная причина, почему он предпочел Эмори Карнеги; причина, которая, возможно, объясняет, почему он вообще выбрал своей целью именно вас. — Она постучала по крышке коробки. — Мистер Толбот, пожалуйста, объясните, что происходит с «Причалом»!

Толбот заерзал на стуле, переглянулся с Фишменом и посмотрел на коробку.

— С «Причалом»? — переспросил он надтреснутым голосом.