– А теперь поприветствуем мистера Шейна Донована, который не только лично пожертвовал сто тысяч долларов, но также щедро дополнил общую сумму пожертвований, которую внесли его служащие. Если бы не его бескорыстная постоянная помощь наиболее бедным семьям нашего города, многие дети не смогли бы выбраться из тяжелого и бедственного положения, в котором они оказались.

По залу прокатилась волна вежливых рукоплесканий. Сесили с трудом подавила желание встать с места и громкими криками поприветствовать выступление Шейна, который в расстегнутом пиджаке прошел и встал на подиум рядом с председательницей. Сесили переполняла гордость за него.

Аплодисменты стихли, зал замер. Воцарилась напряженная тишина. Волнение охватило Сесили – она только раз слышала, как он выступает перед публикой, да и то это было во время помолвки, где большинство гостей составляли близкие и друзья. Переживая за него, она стиснула кулаки.

Шейн отыскал ее взглядом и незаметно, краешками губ улыбнулся ей, как бы убеждая, что не стоит волноваться, и в тот же миг страх отпустил ее.

– Прежде всего я хочу поблагодарить всех, кто здесь находится. – Его низкий, бархатистого тембра голос наполнил динамики, и от его звучания дрожь пробежала по ее спине. – Многим из тех, кто собрался здесь, известно, что я вырос в небогатой семье. Подобно большинству рабочих семьей, наша семья жила от зарплаты до зарплаты. Но насколько мы бедны, я понял лишь после гибели моего отца в автомобильной катастрофе. Моя сестра впала в депрессию, потом в кому. У нас не было медицинской страховки, и очень скоро плата за лечение стала для нас неподъемной. Я очень хорошо помню то глубокое чувство собственного бессилия, потому что я ничем не мог ей помочь. Услуги лучших специалистов-неврологов в области мозговых расстройств, как и лечение в современных клиниках, нам было не по карману. К счастью, сестра начала понемногу поправляться, но ведь не всем так везет, как нам. Для многих семей возможность получить современную квалифицированную медицинскую помощь – это вопрос жизни и смерти.

За спиной Шейна на экране возникло лицо мальчика афроамериканца. В первую очередь поражали его глаза: огромные, мягкие, шоколадного оттенка, в которых застыла немая мольба и надежда. Их взгляд заставил Сесили тихо вынуть свою чековую книжку с целью пожертвовать новую сумму на лечение вот таких детей.

– Это Тайлер, – продолжал Шейн, – у него была диагностирована лейкемия редкой формы. Один из внештатных специалистов клиники честно сообщил родителям мальчика, что ребенку осталось жить меньше года, что ничего невозможно сделать.

Шейн говорил просто и ясно, хорошо поставленным голосом, было сразу понятно, как он тепло относится к Тайлеру.

– Но благодаря нашей благотворительной программе для таких больных, как Тайлер, невозможное стало возможным. Самые современные методы лечения помогли остановить болезнь Тайлера и добиться устойчивой ремиссии.

Шейн говорил еще минут десять, и с каждой минутой сердце Сесили расширялось от переполнявших его нежных и горячих чувств.

Шейн вез Харпер к ее дому, стараясь не гнать автомобиль с сумасшедшей скоростью. За всю дорогу он проронил не более пяти слов. Мысленно он уже мчался к Сесили и думал только о предстоящем свидании.

Харпер шумно вздохнула:

– Ты же знаешь, она выходит замуж.

Только через его труп. Этому никогда не бывать! Он хотел было заявить об этом Харпер, но раздумав, коротко произнес:

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

Харпер рассмеялась:

– Неужели ты думаешь, что можешь кого-нибудь обмануть? Майлз Флетчер не настолько глух, слеп и туп, чтобы не заметить, что между тобой и Сесили Райли явно что-то происходит.

Как ни странно, Шейна обрадовали эти слова. Вот и хорошо, Сесили не достанется Майлзу, пусть тот знает об этом. Итак, решено, она будет принадлежать ему. Его ничто не остановит, он преодолеет все препятствия ради того, чтобы добиться ее руки. Но Харпер незачем было знать об этом.

– Мы живем в одном доме, мы давние друзья и хорошо знаем друг друга, но это не дает тебе права так бесцеремонно вмешиваться в мои дела.

– Как бы там ни было, – отозвалась Харпер, и судя по ее голосу, она не верила в серьезность намерений Шейна, считая их блажью, – я никогда не думала, что ты увлечешься такой девушкой, как она.

Шейн быстро оглянулся на нее и прищурился:

– Не понимаю. Объясни, что значит «такой, как она»?

– Она светская дама, принадлежит к сливкам общества. Да, она очень красива, но я всегда полагала, что ты предпочтешь деловую женщину с состоянием.

Шейн моментально разозлился, он почти кипел от негодования.

– Ты ее совсем не знаешь.

– Поверь, я знаю достаточно. Достаточно для того, чтобы понять, что она не нашего круга.

Зажегся красный свет, и они остановились. Шейн тут же обернулся к Харпер:

– Что ты хочешь этим сказать?

Свет уличных фонарей отражался от ярко-красных губ Харпер. Она открыла рот, закрыла, затем снова открыла:

– Таким людям, как нам с тобой, приходится нелегко. В нашей жизни все непросто. Мы чужие среди своих, а для других мы не стали своими. Те, среди кого мы выросли, так и остались на дне, на низкооплачиваемой работе, поэтому они завидуют нам и втайне ненавидят нас. А в том обществе, куда мы теперь вхожи, на нас смотрят искоса и свысока, потому что мы выскочки.

Зажегся зеленый свет, автомобиль рванул с места как бешенный. Харпер говорила правду, но только отчасти. Шейн никогда не обращал внимания на то, как его принимают в тех или иных кругах. Он пользовался уважением среди богатых и влиятельных людей, что само по себе было уже хорошо.

– Мне глубоко наплевать на все эти условности.

Они подъехали, Шейн остановился, не загоняя машину на парковку, тем самым давая ей четко понять, что он не остается. Харпер с недовольным видом поерзала на сиденье:

– Я так сказала, потому что ты мне небезразличен, я вовсе не хотела тебя обидеть.

– Я нисколько не обижаюсь. – Шейн кивнул на двери, мол – давай, выходи. Лицо у Харпер стало озабоченным, едва ли не злым.

– Не обольщайся, Шейн. Пусть тебя не волнует мнение окружающих, но таких женщин, как Сесили Райли, оно волнует, да еще как. Всегда помни об этом.

К тому времени, когда Шейн добрался до дома Сесили, он выкинул из головы все, что сказала ему Харпер. Ее мнение его больше не волновало. Она ведь совсем не знала Сесили, а уже судила ее.

Все его существо восстало против резких оценок Харпер. Сесили выходила замуж не по любви, а из карьерных политических соображений. Разумеется, ее не могло не волновать мнение окружающих людей.

Но сейчас ему не хотелось думать об этом. Ему не терпелось добраться до нее и овладеть ею. А когда это случится, она будет принадлежать ему и только ему.