— Ладно, — коротко разрешила я, и клювастый служитель снова попятился.

Охотничий азарт пропал, сменился активной работой мысли. В конце концов, вряд ли за сорванный замок нас ждало исключение, а его восстановление и вовсе никак не мешало нашей банде. Нас гораздо больше интересовали другие замки, и, кажется, я уже знала, как их можно открыть.

Ключник развернулся и тихонько посеменил прочь. Через пять шагов он оглянулся, убеждаясь, что на этот раз за ним никто не гонится. Я задумчиво провожала взглядом хранителя нашей свободы.

— Что тепег’ь? — озаботился Куиджи.

Ментальный маг дрожал от холода и никак не мог отдышаться. Крупинки снега на высоком лбу парня уже превратились в капельки воды, что стекали по его узкому лицу. Сидящий в сугробе Мон подпёр подбородок ладонью и уставился перед собой, и только Нед никак не мог угомониться: он прыгал вокруг меня и полушёпотом говорил со своим кинжалом. Должно быть, придумывал названия.

— Теперь мы все идём спать, — решила я, оглядывая всю уставшую компанию. — Утро вечера мудренее.

О том, что у меня уже был чёткий план действий на мудрое утро, банде изгоев сообщать пока не стала.

На голых ветках черничного куста поблёскивала мелкая наледь.

Я сорвала синюю, с белым налётом ягодку, и раскусила. Холодный сок разлился освежающей сладостью на языке, оставил на кончиках пальцев яркие разводы. Я с удовольствием слизала тёмные капли и набрала целую ладонь ещё не до конца побитых первым морозом ягод. С радостным мычанием отправила всю горсть в рот, наслаждаясь дарами северной осени. Пальцы немедленно покрылись тёмными разводами, черничными струйками, и я уже по привычке представила себя кровавым магом. Загребла колючего мокрого снега, потёрла руки.

Мохнатая лапа, торчащая из рваного мешка, задёргалась, и я посильнее стукнула добычу сапогом, надеясь оглушить. На этот раз охота вышла успешной. Лисицу удалось поймать с помощью магии Ревда, пока та была слишком увлечена выдворением полёвки из норы. Плутовка сунула длинный нос слишком глубоко, и оказалась лёгкой неподвижной жертвой. Благодаря тискам земли, неудачливая охотница осталась не только жива, но ещё и полностью невредима. Впрочем, такой ей предстояло оставаться недолго, о чём она, судя по активности, догадывалась. Стараясь не думать об отчаянной борьбе рыжей хищницы с неотвратимой судьбой, я подняла присмиревший мешок, перекинула через плечо и двинулась к библиотечной башне.

За хмурое утро дорожки уже успели расчистить от снега, и шла я легко. Туман был слабый, равномерный, словно это был и не туман вовсе, а просто воздух подсвечивался белой магией Девейны, смешивался цветом со снежным настилом.

Какой-то особо пухлый рудвик на моём пути прислонился мохнатой мордой к торчащему черенку лопаты и дремал. При приближении вооружённой студентки с дёргающимся мешком он навострил уши, вытаращил глазки-черешенки и приготовился защищаться лопатой, но к этому моменту я уже успешно обогнула незадачливого дворника и шагнула на скользкие скальные ступени.

Настроение было приподнятое, но тревожное. Меня даже немного потряхивало без причины, и я часто оглядывалась, убеждаясь, что за мной нет слежки. Делала я это не столько из собственных ощущений, сколько по ставшей уже дурной привычке. Как назло, лиса за спиной снова задёргалась, заражая навязчивой нервозностью. В отличие от обречённой лисы, моё волнение было неуместным: ведь я была по выгодную сторону мешка.

День предстоял сложный, грядущие встречи пугали меня абсолютно непредсказуемом исходом. И если разговор с Голомясом имел всего два варианта развития, то посещение Приюта Ордена представлялось мне настоящей шкатулкой сюрпризов. Приятных или нет, — заранее предугадать было невозможно. С некоторых пор я начинала нервничать, когда ситуация казалась мне неподконтрольной. Тем более, когда её контролировал кто-то другой.

У низкого крыльца я поскользнулась, взмахнула мешком, но всё же устояла. Перед порогом морга Голомяса хлюпала подтаявшая лужа, как самая настоящая ловушка для непрошенных посетителей. Надо сказать, посетителей-то с этой стороны башни почти не было: живых и мёртвых жертв кровавому магу приносили нечасто, а студенты по понятным причинам предпочитали пользоваться облачным мостом.

Я толкнула бедром тяжелую створку, задом затащила дёргающуюся в мешке лису. Со злостью отпихнула протёртый бордовый бархат занавески, который рванулся в открытую дверь, как подгоняемый магией Вейна парус.

— Юна! — обрадовался Голомяс, придерживая летящую ткань. — Тащи в клетку!

Я поднесла мешок к спрятанной под холстиной клетке и выпустила свою добычу. Новоиспечённая пленница юркнула за решётчатую дверь, и немного успокоилась, обнаружив миску с мелкими костями птицы.

— С жертвами сейчас полный дефицит, — пожаловался Голомяс, прикрывая дверь. — С прошлогодним выпуском академию покинули мои главные поставщики, и теперь я вынужден перебиваться полёвками да сороками, — он прошаркал до высокого металлического шкафа со стеклянными дверьми. — А вот и твой куртажик!

Холщовый мешочек упал в руку, приятно звякнув монетами.

— Спасибо, — поблагодарила я за честно заработанную награду. — Вся живность попряталсь глубоко в лесу, за этой лисой я гналась почти до самых теплиц. В округе очень мало осталось дичи, наверное, чувствуют ваше присутствие и боятся подходить ближе.

Рыжая аппетитно захрустела угощением. Напуганной она, как назло, не выглядела. Но Голомяс обречённо вздохнул, подтверждая мои слова.

— Животные удивительные создания, — старик просунул между прутьев половинку кровяной сосиски, оставшейся от завтрака. — Каким-то шестым чувством они ощущают близость магии Толмунда и избегают жилища кровавых магов. Это ещё одна неразгаданная тайна мира фауны, которую не дано постичь даже за долгую жизнь.

— Не обязательно её постигать, — я уверенно прошлась до металлической раковины в самом углу чистого помещения и открутила кран, даже не спросив разрешения. Потёрла потемневшие от сока руки куском мыла. — Можно просто расширить территорию охоты.

Хозяин замка не обратил никакого внимания на моё самоуправство. Он вернулся к своим делам: достал длинный свёрток с инструментами, раскатал его по столу и принялся оценивать пыточные приборы на предмет остроты и чистоты. Моё присутствие и передвижение Голомяса никак не стесняло, и я сочла это благоприятным знаком. Набрала немного воды в ладонь, напилась.

— Территория замка огромна, — старик задумчиво поднёс к свету мелкие щипцы. — Держу пари, ты ещё не всё видела.

— Вы меня недооцениваете, — я улыбнулась и привалилась боком к шкафу. — Старинный замок с его прямоугольными башнями, светло-зеленые полусферы церемониального комплекса, круглые домики менторов, похожие на сказочные грибочки, солнечные теплицы, старинное кладбище с крылатым гривастым охранником, каменная плита главных ворот и двенадцать дверей в ограждающих стенах, — я почесала затылок и вытянула палец, привлекая ещё больше внимания. — Ах да, бестиатриум! Мой любимый бестиатриум — огромная арена веллапольской и квертиндской славы. Если бы спросили моего мнения, то я бы непременно ответила, что сердце Кроуницкой Королевской Академии бьётся не у статуи семи богов и не в потрескавшихся фресках стен, а именно там — на вечно влажном от тумана песке бестиатриума.