склонился над стулом, к которому был привязан какой-то бродяга. Доктор, видимо, его подпоил, и тот спал. Не проснулся он даже когда Дапертутто засунул ему в рот кляп и надел на голову какое-то весьма пугающего вида механическое устройство. Закрепив устройство ремнями, он вложил в ячейку на нем небольшой граненый черный камешек, несколько раз провернул заводной ключ на уровне лба подопытного и отошел.

Устройство загудело, из него повалил пар, а затем несколько тонких игл вонзились в голову бродяги. По лбу и волосам потекла кровь.

Бродяга дернулся и распахнул глаза, исторг отчаянное мычание, но пытка только началась. Иглы погружались все глубже в его голову, а потом замерли, и по прикрепленным к ним трубкам потекло что-то мутно-серое.

Пленник доктора потерял сознание и провис на веревках, но процесс продолжался. Непонятная жидкость постепенно наполняла стеклянный резервуар в центре устройства. Когда она доползла до какой-то ведомой лишь Дапертутто отметки, раздалось шипение, и в воздух поднялся едкий черный дым — камень, который доктор поместил в устройство, расплавился, и, превратившись в вязкую чернильную жижу, потек по толстой трубке в тот же резервуар, который тут же начал вращаться, замешивая обе жидкости.

Вскоре ключик остановился. Процесс был завершен. Отсоединив резервуар от устройства, Дапертутто подошел к сидящей рядом, на верстаке, кукле и залил получившуюся смесь через воронку в ее голову. Кукла ожила почти мгновенно. Повернув голову, она уставилась на доктора.

«Здравствуй, Фенни-весельчак. Я твой хозяин, доктор Дапертутто. Отправляйся к остальным, — он вытянул руку и указал в другой конец фургончика. — Они выдадут тебе роль и всему научат…»

Кукла послушно кивнула и сползла со стола, а затем ломаной походкой, покачиваясь и пошатываясь, двинулась, куда было велено.

Доктор тем временем склонился над бродягой и, отсоединив устройство, спрятал его в сундук, после чего быстро отвязал своего пленника, обтер тряпкой его лоб, а затем поднес к его носу флакон нюхательной соли. Бродяга пришел в себя и задергался.

«Где я? Что творится? Вы кто?» — засыпал вопросами он доктора.

Дапертутто представился и «напомнил» бродяге, что тот пришел на кукольное представление. Предположил, что оно, видимо, его уморило, и добавил, что, пока он спал, его покусали слепни. Доктор сказал, что отогнал слепней, занес его в фургон и привел в чувство.

Бродяга задумался, с подозрением глядя на улыбающегося кукольника, но все его сомнения тут же развеялись, когда доктор «прописал ему для улучшения самочувствия» бутылочку «Угольщика», которую тут же и вручил. После чего бродяга был отпущен, а довольный доктор отправился спать…»

Джеймс отложил прочитанную страничку.

«Куклы? Что за странность? Что это за Дапертутто такой?»

Он так погрузился в записи, что не заметил, как из-за афишной тумбы выглянул констебль Тромпер, наблюдая в свой бинокль за окном Хелен, как ко входу в здание аптеки подъехал кэб, как из него кто-то вышел…

«В смятенных чувствах я выбрался из фургончика и отправился на станцию. Почти не помню того, как купил билет и сел на дилижанс до Габена. Меня не отпускали мысли об увиденном. Что именно произошло в фургончике Дапертутто? Что это было за устройство? Что он выкачал из бродяги? И как, будь он неладен, ему удалось оживить куклу?!

Я понял, что выводы мои были преждевременны: Дапертутто оказался вовсе не шарлатаном — то, что он провернул, меня заинтересовало настолько, что я ни о чем другом не мог думать. Всю ночь по возвращении в Габен я провел за размышлениями…

Намереваясь выяснить все, что только возможно, я взял несколько лекарств собственного изобретения и еще до рассвета снова поехал в Тарабар.

Дапертутто обнаружился в балаганчике — спорил с каким-то угрожающего вида бородачом, и, пока он отвлекся, мне удалось незаметно подмешать ему в вино одно из лекарств. Оставалось дождаться, когда он сделает глоток и оно подействует. Лечебные свойства самого лекарства были неважны, но вот побочный эффект… именно благодаря ему я должен был войти в доверие к Дапертутто — еще бы, ведь упомянутый побочный эффект убеждал принявшего лекарство в том, что первый, кого он встретит, его самый лучший друг.

Так и вышло. Дапертутто поверил в то, что знает «случайно» натолкнувшегося на него аптекаря всю жизнь, и мы отправились «отметить встречу после долгой разлуки» в местную харчевню «Три пескаря».

Я исподволь начал выпытывать, старательно подсыпая доктору в еду «правдивый порошок», и в какой-то момент он поддался и раскрыл свою тайну.

Дапертутто и правда был ученым. Он много лет занимался кукольной машинерией и искал способ заставить свои игрушки не просто притворяться живыми, а жить по-настоящему. Он много чего перепробовал, но затея все больше казалась обреченной. С какой-то стороны я понимал его как никто другой.

В поисках он объездил весь известный мир, общался с подлинными гениями, вызнавал их секреты и однажды понял, что подходит к своему затруднению с неверного конца. Куклам кое-чего не хватало, в то время как у людей это «кое-что» имелось в наличии. Душа. Все дело было в ней. Оставалось понять, как украсть эту душу или хотя бы часть ее, чтобы затем пересадить ее кукле.

Я слушал его рассказ, борясь с недоверием. «Что за чушь? — не отпускала меня мысль. — Все это какая-то ненаучная чепуха. Душа? Души не существует, есть лишь личность!» Но то, что я видел накануне в фургончике, заставляло меня на время отложить сомнения.

Дапертутто выяснил, где именно в человеческом теле обитает душа, у некоего доктора Ферро, о котором — я это особо отметил — он не хотел распространяться. У этого же доктора он подсмотрел и метод извлечения. А затем создал некое устройство, которое позволяет забирать у человека частичку его души. Эта частичка, по его словам, хранит в себе отголосок памяти о жизни человека до момента извлечения.

Впрочем, одной души было мало, и ему по-прежнему требовалось дать жизнь мертвому дереву. С этим было сложнее. Однажды поиски завели его в Ворбург…»

Страничка закончилась.

Читая, Джеймс чувствовал, что его собственная душа была не на месте, но когда всплыло это название «Ворбург»… он поймал себя на том, что не хочет дальше читать. И все же, будто против воли, он взялся за следующую страницу. Что за ужасы будут на ней записаны?

«О, Ворбург… это проклятое место — я сразу же понял, что оно каким-то образом связано с экспериментами Дапертутто, еще там, в фургончике.

Оказалось, что именно черный камень был той самой «искрой жизни», а еще выяснилось, что это никакой не камень, а