Максимилиан по удалённому доступу подключил компьютерного мастера, и тот проверил все контакты, проведённые от лица Яу. Прислал выкладку – где, когда и с кем она говорила. Виола быстро просмотрела номера, вроде ничего подозрительного, знакомые имена или магазины, а потом увидела это…

– Она нас подслушивала? – уточнила Виола у компьютерного мастера.

– Не знаю, как долго, но в последнее время без сомнения да.

– Все разговоры?

– Если сверить журнал звонков и её деятельность, далеко не все. Вот, смотрите, последний разговор был утром в день исчезновения. Время девять сорок. Видите?

Потом мастер отключился, а Виола сидела, за столом, прикрыв глаза рукой.

– Ну полно, полно. – Максимилиан, распрощавшись с мастером, сел рядом. – Она жива, так что ничего непоправимого не произошло. Всё наладится.

– Это мы виноваты, разве ты не понял? Это из-за нас она сбежала.

– Отчего же мы? – удивился Максимилиан. – У тебя чуть что, так мы виноваты, но ни в коем случае не дочери. Что мы такого натворили? Холили и лелеяли, как собственного ребёнка?

– Не спорь, пожалуйста. Она подслушала наш разговор. Помнишь, когда ты уехал на встречу с потенциальным инвестором? И что сказал, когда позвонил после?

– Ах, что и вспоминать! – Максимилиан с досадой махнул рукой.

– Скажи!

– Хорошо, если тебе так хочется. Инвестор сообщил, что министр Удонин жутко недоволен тем, как поступили с его детьми. Он просто в бешенстве! Два позорных события подряд – Атрур с дочерью Удонина и Тенявцевы с их сыном. Это непростительно! После такого поступка об инвестировании или любых других общих делах он слышать решительно не желает. Как можно связываться с семейством, наделённым столь непостоянным характером и ведущим себя настолько ветрено? И пусть мы радуемся, что он не станет бросать все силы, чтобы уничтожить бизнес Тенявцевых. Вот, как ты и хотела, я снова пережил те ужасные минуты позора, когда меня отчитывал какой-то торгаш! Ты довольна?

– Не сердись, прошу. А я ответила… Помнишь, что?

– Ты меня поддержала, Виола, это я прекрасно помню!

– А я ответила, что после таких слов наше единственное спасение – если Тенявцевы обретут влиятельного покровителя, за которого очередной нашей дочери придётся выйти замуж. Например, на такое развитие событий намекал высокий военный чин, с которым мы свели знакомство на балу у господ Пуповых. Правда, он в возрасте – шестьдесят четыре года. Однако после таких новостей я готова рассмотреть любое предложение. Вот что я сказала!

– Да, что-то такое ты и сказала. Но ты смеялась, пыталась поднять мне настроение шуткой. И в чём же дело?

– Яу нас подслушивала… И не посчитала это шуткой. Додумала недосказанное, я легко могу представить, что именно. Кто может выйти за этого военного? Только Яу. Только Яу…

Максимилиан нахмурился.

– Не верю я, что наша дочь поступила бы так опрометчиво из-за надуманных страхов.

– Но она всё же поступила.

Виола судорожно выдернула платок из-за рукава и зарыдала в него:

– Это всё я, всё я виновата! Я выдумала выдавать своих дочерей замуж. Как будто другого счастья в жизни нет и не будет! И теперь моя маленькая девочка в космосе, одна, без присмотра. Что там с ней произойдёт? Что может случиться? Что угодно! И никто не защитит её, никто не поможет! Это ужасно.

Госпожа Тенявцева плакала, а верный муж её только и мог, что обнять жену и сочувственно молчать.

⁂

Оказывается, даже грандиозное космическое приключение может быть унылым и каким-то тусклым. Яу сидела у стены, смотрела перед собой и скучала. С момента вылета прошло двенадцать часов.

Когда пришло время, они пристегнулись к креслам и переждали взлёт, и тогда стало понятно, что всё получилось. Яу покинула Землю, ей удалось пройти неопознанной в космопорт и оставить планету так, чтобы её не обнаружили. Ну, или обнаружили не очень быстро.

Всё получилось. И непонятно, отчего было немного не по себе.

Может, потому, что теперь необходимо как-то обустраиваться в другой роли, в роли свободной космической путешественницы? Хотя нет, не так громко, путешественницы – это те, кто имеет большие средства осуществлять свои путешествия. Яу, скорее, свободная космическая рабочая единица.

И вот прошло двенадцать часов и ничего не изменилось. Они сидели в страховой капсуле и ждали.

Как оказалось, можно было пить воду из небольшой раковины за панелью, и там же пользоваться другими удобствами, а вот еду брать нельзя, потому что сразу придёт оповещение на командный пункт о том, что в служебной капсуле находится член команды. А что он там делает, учитывая отсутствие экстренных происшествий? Ага!

– Потерпим сутки, а потом попробуем в столовую выбраться или даже выйдем к команде, – сказал Дементий.

Вот они и сидели, считая минуты и скучая.

Только в какой-то момент Дементий встал, чтобы размяться, а после вдруг сел к Яу так близко, что она почувствовала жар его тела, улыбнулся и протянул руку к её лицу.

– Думаю, мы найдём чем заняться, – заявил он, многозначительно взглянув на грудь Яу.

Она, хоть и не обладала соответствующим опытом общения с молодыми людьми, сразу поняла, к чему тот клонит. Сердце быстро забилось, к щекам прильнула кровь. Яу мгновенно вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону не хуже суслика, что врассыпную убегают, когда идёшь по лугу.

– Ты что? Я не… Я ничего такого… Может, ты подумал, что моя благодарность простилается… Ты неправильно понял, – бормотала она, отчаянно краснея.

Видимо, именно по этой причине Дементий решил сбежать с ней? Решил, что подобная услуга означает, что Яу готова с ним переспать? Но нет, звучит совсем уж глупо. Он не похож на человека, которому для получения подобной милости от женщины требуется идти на подобного рода ухищрения. Может, просто такой стиль общения принят в его кругу?

– Да ладно, нет так нет.

Дементий убрал руки, спокойно завалился обратно на пол и закрыл глаза.

Вот же!..

А Яу долго ещё держалась подальше, жалась в углу, вспоминая его голос, его прикосновение и всю эту неловкую ситуацию в целом.

В молчании прошло довольно много времени. Потом это молчание прервалось громким урчанием в чьём-то животе. Яу предпочла бы думать, что речь о животе Дементия, однако на самом деле пропитания требовал именно её желудок.

– Кажется, пора на свободу?

Дементий встал, подошёл к панели, открыл раковину с зеркалом и быстрыми движениями умылся, поправил с помощью воды волосы и привёл в порядок одежду.

– Я готов.

Яу смотрела на него со смесью изумления и восхищения. Только что лежал словно расслабленный тюлень, а теперь уже во всеоружии – собран и хорош. Симпатичный. Взгляд дерзкий.