— Мы прочитали твою запись в дневнике о том, что произошло между Кларисой Дэнверс и Маттео Кантини. Это правда? Священное Море всегда было тем, кто стоял за проклятием язычников…

— Ты знаешь, как снять проклятие? — Я прервал его, потому что это было важнее, и мы не знали, сколько у нас времени.

— Нет, — Кайден прорвался сквозь Табиту. — Я знаю только это. Клариса была отчаянной и глупой и сделала бы все, что угодно, в том числе искусить и соблазнить кого-то, даже из Священного Моря. Затем, в другом случае, она и Маттео ругались в пещерах из-за дневников наших предков. Был пропавший дневник. На следующий день Клариса исчезла, и с тех пор ее никто не видел. Фостер Дэнверс сошел с ума и покончил с собой, полагая, что его бросила жена. Я никогда не признавался в том, что видел, и из-за этого я останусь духом, охваченным чувством вины. Но я сделал то, что считал лучшим для ковена. Элемент Дэнверсов может отсутствовать в Полых язычниках, но ты, Блэквелл, являешься всеми четырьмя элементами, воплощающими дух или темную пустошь, в зависимости от твоей теневой крови. Ты — ключ к сплочению этого ковена. То есть, если вы не поддадитесь тьме. Тебе нужно проснуться, Блэквелл! — проревел низкий голос девушки, ошеломив всех нас.

— Хочешь сказать, что Маттео избавился от нее? — Бэк всплеснул руками, возвращая разговор к тому, что было важно. — Потому что она обратилась к ним за помощью? Потому что она, возможно, украла у них книгу?

Украла книгу.

— Чей дневник? — настойчиво спросил я. Из Комнаты пропали три книги. Один из них должен был хранить ответы.

Голова Табиты резко повернулась ко мне.

— Этого я не знаю наверняка. Кантини — хранители тайн Воющей Лощины. Возможно, они знают, как появилось проклятие, но можно ли его снять? Я в этом не уверен.

— Поздравляю, Никс. Ты происходишь из рода идиотов, от которых нет никакой пользы, — сухо заявил Зеф, бросив ядовитый зеленый взгляд в сторону Феникса.

— Я не понимаю.

Мои пальцы энергично постукивали по бедру, и я шагнула вперед, нуждаясь в большем. — Зачем ей проходить через все эти неприятности? Она уже связала себя с Фостером, приняла его таким, какой он есть. Приняла проклятие, как моя мать и все женщины до нее. Зачем ей предавать своего мужа и красть книги из Ордена? Почему она так заботится о том, чтобы рисковать всем?

Табита выпрямила спину.

— Зачем кому-то принимать такие крайние меры, превращаясь в то, чем они не являются?

И тут меня осенило, я вспомнил прошлое, которое так старался забыть.

— Ради любви к ребенку, — прошептал я.

И без предупреждения Табита рухнула на землю.

И связь с Кайденом Уайлдсом оборвалась.

Глава 24

Фэллон

Ранее я пропустила парад Мабон на Городской площади и все ужины, на которые меня приглашали, решив провести вечер с дедушкой.

Он больше не мог вставать с постели. С каждым днем его тело отказывало, подводя его. За последние несколько недель он так быстро похудел, что кожа свисала с костей, а щеки ввалились. Если бы не его упрямство, он даже не смог бы держать карандаш для своего кроссворда. Как будто он собрал энергию на целый день для этой единственной задачи, единственной вещи, которую он с нетерпением ждал.

Поскольку дедушка также не мог вставать, чтобы сходить в туалет, Мина Мэй приходила каждое утро и каждый вечер, чтобы помочь. Дедушка, конечно, спорил, но Мина была настойчива. Сначала я задавалась вопросом, почему она здесь, со мной и дедушкой, но потом я заметила выражение ее глаз, точно такое же, как у Джулиана, и я знала, что это потому, что она глубоко заботилась о дедушке.

Пока я мыла посуду, Мина пришла из гостиной и поставила корзину, наполненную грязной одеждой.

— Ему повезло, что у него есть ты, — сказала она, любуясь мной с другой стороны прилавка, положив руку на грязную кучу. Между всеми этими приходами и уходами у нас едва ли был разговор, который длился больше, чем ворчание дедушки.

Я не знала, что ответить.

— Нам обоим повезло.

Я вытерла последнюю тарелку, поставила ее на желтый коврик для сушки и повернулась к ней лицом.

— И нам также очень повезло, что у нас есть ты. Серьезно, — я вздохнула, — я не знаю, как я когда-нибудь смогу отплатить тебе за твою помощь.

Она кивнула, широко раскрыв глаза.

— Слишком много на твои плечи, не могла позволить тебе делать это в одиночку.

— Да, — я прислонилась спиной к стойке, — но я рада, что я здесь.

— Я тоже рада, что ты здесь, дорогая.

Мина подняла корзину и повесила ее на бедро.

— Я постираю белье за тебя, и не вздумай спорить.

Я рассмеялась.

— И не собиралась.

— Ты выйдешь в город сегодня вечером?

— Я подумывала о том, чтобы остаться дома. Знаешь, на случай, если я понадоблюсь дедушке.

— Оу, он в отключке. Бенни еще долго не проснется.

Мина похлопала по стойке и наклонилась.

— Сделай мне одолжение и иди повеселись. Это Мабон, и ты никогда не знаешь, что может случиться, или удача может обернуться против тебя.

И она ушла, подмигнув, прежде чем исчезнуть за стеной в гостиной.

Несколько часов спустя Фэйбл сидела рядом со мной на бревне перед костром, и мы вдвоем передавали кувшин домашнего самогона с яблочным пирогом из погреба семьи Сайруса. Мандэй, Айви и Адора танцевали и кружились вдоль берега, намочив низ своих длинных платьев с оборками. Они пинали волны, разбрызгивая воду, когда в небе висел тонкий кусочек луны. Мы с Фэйбл просто сидели, наблюдая, как остальные три девушки танцуют и поют вместе с ветром, как морские сирены.

Из старого динамика, воткнутого в песок, полился Hppie Sabotage, и Маверик подбросил в костер еще одно полено, отчего в черное небо полетели искры горящих углей. Он вернулся на свое место рядом с Сайрусом и одним движением отбросил светлые волосы с глаз.

— Где Кейн? — спросил Маверик, переводя взгляд с Сайруса на меня. — Он уже должен быть здесь.

Сайрус опустил локти на колени и ткнул длинной палкой в бревно между своих вытянутых бедер. — Его старик хотел поговорить, — объяснил он, затем его светлые глаза посмотрели поверх огня мимо меня, его черные брови приподнялись. — Кстати, о дьяволе.

Кейн шел к нам по пляжу в льняных брюках с завязками и частично расстегнутой белой рубашке, его бронзовая