– Черт, – лишь прохрипел он.

Внезапно дверь за Греем резко распахнулась. Парень отлетел назад, больно стукнувшись о каменную стену.

Огромная кошка ступила внутрь, глянула на лежащего рядом Грея и перевела взгляд на меня.

Мое сердце пропустило удар. Я потянулась к кинжалу на бедре и выставила оружие перед собой.

Грей все еще не приходил в себя. Он лежал рядом с Кассиопеей.

Я могла поклясться, что кошка усмехнулась. Она подняла лапу с острыми когтями и замахнулась на парня.

Я метнула в Кассиопею кинжал. Короткий клинок стукнулся о плотную шерсть кошки и просто упал на пол.

Кинжал бесполезен в бою против Кассиопеи, но моя выходка отвлекла врага, а большего мне не нужно было. Грей пришел в себя, перекатился в сторону, вскочил на ноги и встал рядом со мной.

– Ты серьезно думала, что это поможет? – прерывисто дыша, выдал он.

Грей снова твердо стоял на ногах. Если не учитывать крови над бровью, то можно считать, с ним все хорошо.

Грей тяжело дышал, его плечи вздымались, руки вцепились в рукоять меча. Черт. Мы вряд ли сможем противостоять этому Созвездию.

Кассиопея стояла на месте. Склонив голову, она уставилась на нас своими серебряными глазами с вертикальным зрачком. Кошка словно молчаливо насмехалась над нами и выжидала. Выжидала, когда мы что-нибудь предпримем.

Нужно придумать план побега. Именно побега, потому что победить Кассиопею мы точно не сможем.

Я оглянулась, посмотрела за спину бронзовой статуи Овна и увидела там то, чего не заметила ранее. Очередная дверь. Безымянная каменная дверь, на которой не был выгравирован Знак. Вряд ли это вход в помещение Змееносца.

Я перевела взгляд на Кассиопею. Нет, Созвездие не позволит нам сбежать обратно к друзьям. Кошка Далилы убьет нас.

Я глазами указала Грею на безымянную дверь позади Овна, парень все понял.

– Бежим, – отрывисто сказал Грей, схватил меня за руку и рванул в ту сторону.

Мы обогнули бронзовую статую Овна. Кассиопея погналась за нами. Грей с силой толкнул преграду, потянув меня за собой – в полную темноту.

Мы не успели затормозить. Стоило только нам сделать шаг внутрь помещения, как мы потеряли опору под ногами и полетели вниз.

Глава 31

Тео ненавидел себя за слабость. Ненавидел беспомощность перед рычащим Люпусом. Ненавидел надменность, плещущуюся в зеленых глазах Далилы.

Пот градом стекал с его лица. Бордовая кровь выступала из свежих царапин на щеке, оставленных Кассиопеей. Теодор ненавидел себя за то, что пропустил Созвездие к Терре и Грею.

Ненавидел и то, с какой силой Феликс вцепился в его рубашку, спрятавшись за его спиной. Тео терпеть не мог свою слабость и ненавидел трусость других людей.

Внутри парня бушевало нетерпение. Однако веснушчатое лицо оставалось непроницаемым. Тео старался не показывать ни свой страх, ни утомление. Для врага, стоявшего напротив, юный Лев оставался равным противником.

Юноша держал перед собой меч, мелкие молнии скакали по доспеху и клинку. Символ Льва золотом светился под челкой. Тео знал, что его накопленные силы заканчиваются и дара в теле остается совсем немного. Без солнечных лучей дар Льва ослабевал. Однако Тео и этого не показывал. Парень стоял, чуть согнув колени, и ждал. Ждал, когда враг предпримет следующее действие.

Пусть взгляд Далилы и был надменным, лицо все равно выдавало нетерпение, когда она вновь посмотрела на дверь за спинами двух подростков.

– Дайте мне пройти, – коротко сказала женщина мерзким высоким голосом.

Тео не шелохнулся. Далила вздохнула и недовольно цокнула языком.

– Вы же знаете, что мне ничего не стоит расправиться с вами и пройти дальше? – Она изогнула изящную бровь. Стоявший рядом с ней Люпус зарычал громче. – Однако мне не хочется навредить тебе, юный Лев, твои силы слишком драгоценны.

Теодор не отвечал. Ему было плевать на слова Далилы. Он прекрасно знал, что Далила хотела лишить его дара с помощью фьюра. Хотя по-прежнему не понимал, для чего именно ей это было нужно.

– Для чего тебе это все, мама? Зачем тебе книга Зодиака? Зачем забирать дар Сильнейших? – спросил Феликс позади него.

– А зачем тебе останавливать меня, сын?

Тео не понимал, почему Далила смотрела на родного сына как на пустое место. Смотрела на него так, будто он и не сын ей вовсе.

– Прекрати это ребячество, Феликс, дай мне пройти.

Рука на плече Тео напряглась. Тонкие пальцы парнишки вонзили в него короткие ногти. Феликс наконец отпустил крепкое плечо и сделал шаг вперед. Тео удивился, когда заметил в зеленых глазах парня застывшие слезы.

– Нет. – Феликс мотнул головой. – Прошу, мама, давай поговорим?

Для парнишки это было чем-то новым – идти против собственной матери. Ослушаться и говорить «нет» ее приказам.

Далила старалась скрыть изумление, поджав алые губы. Однако женщина справилась с собой. Ее лицо вновь сделалось жестким.

– Мне не о чем с тобой разговаривать, – в который раз сухо ответила Далила. – Отойди с дороги, или мне придется…

Феликс сделал еще один шаг вперед.

– Придется – что? Придется убить меня?! – Из его глаз брызнули слезы. – Что с тобой случилось, мама? Когда тебе стало на меня плевать? Когда ты стала такой жестокой?

Плечи Далилы поднялись и опустились, ноздри расширились. Длинные пальцы сгибались и разгибались от раздражения.

– Я всегда была такой.

Феликс закачал головой.

– Неправда, ты никогда не была такой! Ты всегда была доброй, заботливой и понимаю…

– И понимающей?! – вдруг не сдержалась женщина и прервала его. – Ты думаешь, я была понимающей по отношению к тебе? Особенно когда заставляла тебя развивать твой никчемный дар?!

Парнишка захлопнул рот. Далила оглядела его сверху вниз.

– Ты никчемный, слабый и жалкий. Не могу поверить, что родила на свет такое ничтожество.

Тонкая губа, точная копия губ Далилы, дрогнула. Ничтожество? Феликс слышал это слово множество раз. От родственников, от людей в его большом городе, в котором все знали о его семье. Однако Феликс никогда прежде не слышал этого от мамы. Никогда. Далила никогда не говорила вслух, насколько сильно была разочарована в сыне.

Все это время Тео не сводил глаз с рычащего Люпуса. Однако, когда Феликс хлюпнул носом, юный Лев не сдержался и быстро глянул на друга. По бледным, покрытым грязью и песком щекам стекали крупные слезы из-за глубокой обиды.

– Я знаю, – прохрипел сквозь слезы Феликс. – Знаю, что никчемен. Знаю, что ни на что не способен. Я это прекрасно знаю, мама. – Он посмотрел на Далилу самым искренним взглядом, на который