дважды отказался от интервью. Первое предложение поступило от местного медиаканала ХЭППИ-НЭПР. Второе — от менее известной, но достаточно популярной газеты АС-Ньюз. И надо сказать, они проявили удивительную настойчивость, буквально не желая слышать мое повторяющееся «нет». Такое впечатление, что не знают значения этого слова.

В третий раз меня побеспокоили уже вечером второго дня, когда я, усталый, с гудящей от перебора разговоров головой шагал к уютной квартирке Тико, где меня ждали она сама, вкусный ужин, несколько банок пива и сериальчик. Воистину, есть ради чего прибавить шаг. Я бы предпочел заказать электрокар, но занемевшее от бездействия тело громко требовало движения, и пришлось покориться этому настойчивому требованию. Я как раз шел по мирно светящемуся зеленым светом пешеходному переходу, когда рядом беззвучно остановилась серебристая машина с тонированными окнами и мигнула огнями. Я остановился, с нескрываемым удивлением глядя на это представление. За первой машиной стояла еще одна — точно такая же. На каждой дверце стилизованное изображения названия НЭПР. Машины в идеальном состоянии, и они слишком велики для этих улиц. Задняя дверь первой машины открылась. На землю опустилась изящная ножка в красивой белой туфле. Следом показалась ее обладательница — невысокая белокурая девушка с красивыми и строгими чертами лица. На ней был безукоризненный юбочный костюм, волосы уложены, на лице минимум макияжа, а в ушах настолько скромные на вид серьги, что сразу думалось о их наверняка безумной стоимости.

— Добрый вечер. Господин Тим Градский… — она не спрашивала, но и не утверждала. Что-то среднее и профессионально вежливое.

— Он самый, — кивнул я. — Добрый вечер. Могу чем-нибудь помочь?

— Я Вэлла Таррано. Один из помощников господина Виттори Сальвати. Он…

— Глава службы внутренней безопасности Астероид-Сити, — ответил я за нее.

— Все верно. И он приглашает вас на ужин, мистер Тим Градский. Кроме него, там будет еще несколько высокопоставленных лиц нашего города и филиала корпорации НЭПР.

— Ого… я не настолько…

— Вы настолько, — улыбнулась девушка. — Вы настоящий герой, мистер Градский. Ужин не займет много вашего времени. Два-три часа. А затем мы доставим вас, куда скажете.

— Ладно, — сдался я.

Сдался не только из интереса увидеть вживую столь высокопоставленных людей, но и из легкого опасения, что приглашение как-то связано с поднятой мной движухой по переселению немалого количества здешних граждан. Ведь как ни крути, а городу мои действия невыгодны. Никто не любит терять деятельных, умных и амбициозных граждан, в то время как я способствовал этому. Да, их выдавливают из Десятого сектора, но при этом они могли бы перебраться в другие сектора и вернуться к своим делам, принося в городскую казну прибыль, давая другим работу. Но теперь…

— Прошу, — отступив, она придержала для меня дверь. — В салоне найдется выпивка на любой вкус, мистер Градский. Какое виски вы предпочитаете?

— Крепкое, — пробормотал я, забираясь в просторный салон и опускаясь в одно из кожаных кресел.

Опустившись в кресло напротив, девушка потянулась к бару:

— Лед? Содовая?

— Да, — кивнул я, стараясь не глазеть на роскошную отделку салона. — Благодарю.

Дверь беззвучно закрылась, машина тронулась с места и быстро набрала скорость. После пары поворотов стало ясно, что мы выбрались на центральную магистраль и направляемся к шлюзу, ведущему в Девятый сектор Астероид-Сити. Это в том случае, если мы направляемся именно в Девятый, а не, скажем, в Восьмой или даже Седьмой городской сектор…

Отбив несколько предложений на браскоме, я оповестил всех о слегка изменившихся планах, принял стакан из рук сопровождающей и откинулся на мягкую спинку, глядя на проплывающие в окне вывески.

49

Шестой сектор. Вот куда нас доставила комфортная бесшумная машина с роскошным салоном. За время недолгого путешествия я успел выпить одну порцию виски с содовой — от второй отказался, — и вволю насмотрелся на то, как перед нашей машиной будто по мановению волшебной палочки мгновенно очищается дорога, а тяжелые шлюзовые люки открываются с раболепной послушностью. Нас ни разу не остановили. Все встречные полицейские и безопасники отдавали честь, сверля преданными взглядами тонированные стекла дорогих электрокаров. Въехав в Шестой сектор, машины замедлились, ушли с центральной магистрали, несколько раз свернули и наконец остановились у широких каменных ступеней. Обдав меня облаком парфюма, молчаливая спутница первой покинула электрокар и, придерживая без нужды дверь, с улыбкой указала на ведущую вверх лестницу.

Оглядевшись, я коротко кивнул и неспешно зашагал по каменным ступеням. Мое лицо было бесстрастно. А кто-то поискушенней, пожалуй, сумел бы разглядеть на нем и смесь скуки и легкого безразличия. Удивить меня не удалось — если на это был у кого-то расчет.

Благодаря тому, что я с лихвой черпанул той золоченой роскоши «Гранд Че», меня абсолютно не впечатлило здешнее окружение. Хотя еще недавно я был бы впечатлен до глубины души — ведь это место превосходило по роскоши и просторам то, что я видел на «Блуждающем Шерлоке». Едва-едва — но все же превосходило. Великолепный старый серебристый еловый лес, синеватые газоны с россыпью сероватых цветов. Широкие ступени перетекли в мощеную природным камнем дорогу, что подвела к высоким красным воротам. Они резко выделялись на общем сером фоне старого парка, но при этом вполне вписывались в общую картину — равно как и журчащий неподалеку родничок, истекающий из нагромождения средней величины камней. Вершину пирамиды венчал округлый камень, сплошь испещренный сеткой серебристых прожилок. Боковая часть выглядела сплошным куском металла.

— Так называемый артианитовый самородок, — заметила бесшумно шагающая за мной девушка.

Мне почудилось в ее голосе легкое разочарование моей бесстрастностью.

— Главное сокровище этой солнечной системы, — кивнул я, с нескрываемым интересом глядя на расположенный на высоте моего лица булыжник. — Откуда он?

— Добыт в главном астероиде. Прямо под нами, — с готовностью ответила сопровождающая. — И добыт он был чуть меньше двухсот лет назад. Сюда передан из коллекции музея Астероид-Сити. По приблизительной оценке, стоимость этого камня больше двадцати пяти тысяч кредов.

Еще раз кивнув, я подавил желание сделать фото артианитового булыжника и пошел дальше. Но от желания задать еще несколько вопросов все же не удержался:

— Под нами шахты?

— Практически весь купол стоит над законсервированными шахтными стволами.

— Добыли все ценное?

— О нет. Астероид по-прежнему представляет собой исключительную ценность в качестве объекта разработки. Но во время проведения шахтных работ стали нередки локальные землетрясения, как мы из называем. Появились трещины. После обследования специалистами было решено заморозить все работы на неопределенный срок. Но однажды шахты оживут вновь.

— А разве это не удар по выгоде корпорации НЭПР? Я про остановку шахтных работ.

— Для корпорации НЭПР нет ничего важнее безопасности работ.

— И все же?

— И нет ни малейших потерь