С невинной улыбкой на лице я сорвал с нее топ одним быстрым движением, сделав порез. Небольшая неточность могла привести к серьезной травме. Она взвизгнула, зажмурила глаза и, откинувшись назад, схватилась за живот: ее дрожащие пальцы искали рану. Через несколько секунд Лен открыла глаза и посмотрела вниз, осматривая повреждения.

Ее кожа цвета молока и меда казалась невероятно гладкой, как свежевыпавший снег. Она моргнула и посмотрела на меня.

– Все еще не завелась? – спросил я.

– Нет. – Она произнесла это слово с насмешкой, ожидая, что я сделаю дальше.

Я рассмеялся. Она тоже. Безумный, лишенный юмора смех двух людей, которые прекрасно понимают друг друга, застряв в мире, не имеющем для них смысла. Никогда не думал, что разделю подобное с девушкой. Или парнем. Или с любым человеком, если уж на то пошло. Даже мои родители не до конца меня понимали.

Я легко толкнул ее в плечи, заставив лечь на скамейку.

Поднеся стамеску к ее джинсам, я использовал ее, чтобы расстегнуть три пуговицы. Свободной рукой я начал стягивать джинсы с бедер Леноры. Все еще глядя ей прямо в глаза, я разрезал ее трусики с обеих сторон, позволяя ткани обнажить ее тело, и приставил заостренный конец долота к ее киске, ожидая, когда она остановит меня.

– Не возбуждаешься из-за этого клинка, детка?

– Ни капельки. – Ее глаза встретились с моими, бросая мне вызов.

Покажи мне побольше своего безумия. Моя кровь гудела от возбуждения. Это меня безумно заводит.

Я так затвердел, что у меня даже не осталось времени беспокоиться о том, что я собирался с ней сделать. С ней.

Взглянув вниз, я снова заметил ее татуировку.

Ars Longa, Vita brevis. Наконец-то я смог прочитать надпись. Теперь я понимал, почему она набила ее именно туда. Что-то вдохновило меня поцеловать это местечко. Она вздрогнула.

– Будут и другие удовольствия, за которыми стоит гоняться, и они не будут иметь ничего общего с искусством, – прошептал я, уткнувшись ей в кожу, не в силах оторваться от нее.

– Покажи мне, – прохрипела она.

Я скользнул стамеской в ее киску, остановившись на полпути. Я не хотел причинить ей боль, как бы сильно она этого ни жаждала. Она была горячей, влажной и готовой. Промокшей насквозь. Ее киска издавала влажные звуки, которые сводили меня с ума и делали мой член таким твердым, что у меня закружилась голова от недостатка крови в других частях моего тела. Малейшее движение ее руки, и я кончу, как сломанная спринклерная система[55] в загородном клубе. Это не будет двадцатиминутным сеансом возвышенной любви. Мне повезет, если я успею снять свои чертовы джинсы.

Лен оперлась на предплечья и со страстью в глазах наблюдала, как стамеска в моей руке скользит внутрь, но при этом проникает в нее не слишком глубоко. Ленора закрыла глаза, запрокинула голову и задрожала, все ее тело покрылось мурашками.

Я обхватил ее раненой рукой за шею, притягивая ближе, целуя медленно, горячо и глубоко, сводя с ума от проникновений. Губами она скользнула по моему запястью, и, как я и думал, ее глаза закатились, как только она приникла к моей ране.

– Боже… – Ее голос надломился от невероятного возбуждения.

– Боже, что?

– Боже… займись со мной сексом.

– Боюсь, так не пойдет, – усмехнулся я. – Скажи волшебное слово.

– Пожалуйста?

– Черт, нет. Трахни меня.

Я выигрывал время, чтобы не опозориться раньше времени до того, как я спущу свои трусы до лодыжек. Она закрыла глаза, прерывисто вздохнув. Я скользнул долотом на полдюйма глубже в нее. Она была такой мокрой, что я сомневался, что ей этого было достаточно. Она не могла обхватить его и стиснуть внутри себя. Нет. Только мой член подходил для этого, и мы оба это понимали.

– Пожалуйста, трахни меня. – Слова слетели с ее губ, которые на вкус казались такими же солеными и теплыми, как моя кровь. Я снова поцеловал ее.

– Почему? – спросил я, мои губы скользнули вниз по ее шее, покрывая поцелуями. – Ты не возбуждена. И твоя просьба кажется довольно бессмысленной.

– Вон, – простонала она.

Она уже так приблизилась к оргазму, что я вдруг понял, что хочу этого. Хочу, чтобы она ушла отсюда удовлетворенной.

Не из-за моего инструмента для лепки. А благодаря моему члену.

Я отстранился от Леноры, вытаскивая стамеску из ее киски. Затем поднялся, наблюдая, как она с глухим стуком опустилась на скамейку, уставившись на меня ясным взглядом и приоткрыв рот.

– Ты говоришь, что не любишь кровь, но я почувствовал ее на твоих губах – ты маленький демон. Ты далека от любой нормы. Я думаю, что мы с тобой похожи на книжки-раскраски, в которых испорчен каждый оттенок. Я уже видел это, когда подарил тебе тот брауни много лет назад. Но самой большой ложью, которую ты говоришь сама себе, является то, что ты не моя. Получай подсказку, Асталис. – Я бросил инструмент к ее ногам, развернулся и вышел из подвала, оставив Ленору там одну.

Я ни на секунду не беспокоился, что она собирается взглянуть на мою работу.

Она была лгуньей, да, но она была моей лгуньей.

Я не нуждался в проверке на доверие.

Лен помчалась за мной в коридор. Она развернула меня за плечо и нахмурилась.

– Ты займешься со мной сексом сейчас же, Вон Спенсер, или, клянусь Богом, я покину это место завтра утром, и ты меня больше никогда не увидишь.

– Вот она, – пробормотал я, – та девочка, с которой я сидел у фонтана, совсем взрослая.

Я прижался губами к ее губам, приподнял за колени и прижал к стене, не разрывая поцелуй. Лен широко распахнула свою разорванную рубашку и полностью обнажила тело, затем потянулась к моим джинсам.

– Презерватив, – пробормотал я ей в рот, потянувшись к заднему карману, чтобы схватить бумажник.

Я поверил отцу, когда он заявил, что разорвет меня на части, если я сделаю их бабушкой и дедушкой раньше времени, поэтому неделю назад я посетил местную Boots[56], чтобы запастись резинками.

Кроме того, я тянул время.

Ладно, в основном тянул время.

– Без презерватива, – взмолилась Ленора в наш поцелуй и, как только стянула мои джинсы, к моему удивлению, она крепко схватила член через боксеры. Девушки обычно вели себя более робко, не так, как она. – Я принимаю таблетки.

Я отстранился и нахмурился.