– Papa, ты представляешь?! – От сына сильно разило спиртным. – Это быдло… – он вновь сорвался на мат, – заявило, что не видит причин передавать права на патент!

– Успокойся. – Старый князь брезгливо поморщился. – Что за мужицкий жаргон? И о каком патенте ты говоришь?

По мере весьма эмоционального рассказа отпрыска князь постепенно зверел. Стараясь не волноваться, он прикрыл глаза, но видение арапника, которым ему хотелось отхлестать этого идиота, не пропадало.

– Ты меня не слушаешь! – обиженно, с нотками истерики прокричал Кирилл.

– О нет, – начал заводиться он. – Ты, сукин сын, что делаешь?! – Уже не в силах сдерживать свой гнев, он шипел, словно змей. – Тебе денег мало? Решил идиоту компанию составить в Ташкенте? Ты хоть знаешь, куда его пристроил племянник? Молчишь? Правильно делаешь. – Подскочив к сыну, он схватил его за грудки и несколько раз тряхнул. Не ожидавший такого от отца, Кирилл болтался, словно игрушка в руках кукловода. – Это быдло, как ты его назвал, теперь начальник седьмого департамента, а это контрразведка. Ты понимаешь, урод, что твоих подельников уже трясут, как спелую грушу? Боюсь, теперь ты не третий наследник престола…

– Почему? – тупо спросил тот.

Столь яростная вспышка гнева отца его испугала. А слова о наследнике вызвали буквально дрожь. Слишком многим он перешёл дорогу, слишком многим он, пользуясь своим положением, испортил карьеру. И когда его лишили очереди наследника… Нет, этого не может быть!

– А потому, профан, что Николай не упустит случая убрать столь ненужного ему «помощника». – Явственно прочитав страх на лице сына, старик махнул рукой и задумался: интрига, в которую по своей тупости влез Кирилл, только раскручивается, а значит, ещё не всё потеряно. Надо только действовать! – Скройся с глаз моих и не вздумай больше встречаться со своими «компаньонами»!

Едва за беспутным сыночком закрылась дверь, он, подойдя к буфету, извлёк из его недр бутылку мартеля и, шёпотом кроя последними словами этого идиота, налил себе рюмку…

Петербург. Два дня спустя

Визит к племяннику большей частью прояснил будущее его кровиночки (тьфу, стыдоба какая!), к большому сожалению Владимира Александровича, в расчётах он ошибся. Николай особо не обратил внимания на «шалость» Кирилла, а вот проклятая англичанка… Она мигом дала понять старому князю, что не потерпит несправедливости. Пришлось проглотить, хорошо хоть удалось переговорить со Святополк-Мирским. Товарищ министра был очень радушен и скользок, словно угорь, и когда князь наконец утомился выслушивать пустую болтовню и перешёл к конкретным вопросам, его собеседник огорошил его весьма неприятной новостью:

– …Вот так, и поймите меня правильно, но ко мне пришёл запрос от имени генерала Зуева. – Разведя руками, мол, что я могу сделать, Святополк-Мирский продолжил забивать гвозди в крышку гроба, внутри которого покоилось право на престол для его рода. – И все, буквально все фигуранты указывают на родственника банкира Рубинштейна, а тот заявляет, что великий князь Кирилл Владимирович обещал этот злосчастный патент и, кроме того, – тут товарищ министра потупился, – его высочество взял деньги за посредничество…

Когда глава Дома величественно удалился, его собеседник нацепил маску чрезвычайно занятого человека. «Ну что же, старый пень, вляпался твой паскудник, и хрен теперь ты его отмоешь, – мысленно произнёс князь. – Как был он забулдыгой, так им и остался, зато императрица так изваляет в грязи его имечко, что супруг будет вынужден назначить другого претендента на престол. Кого, это уже другой вопрос, но интриговать все будут согласно заветам «короля-солнце»: не против него, а за место рядом с ним. Теперь единства в этом гадючнике (сам он иллюзий относительно Дома Романовых не испытывал, зная много грязной подноготной) не будет. Умна, ой умна. Всё по-тихому сделала. Нет, сейчас императорская фамилия поймёт, как её облапошили. Но Отдельный корпус жандармов вполне справится с фамильной фрондой. Пожалуй, следует немного помочь. Но так обставить, что он просто покоряется обстоятельствам».

Похожие мысли теснились и в голове генерала Зуева. Особую эмоциональную окраску им добавлял сидящий перед ним виновник всего этого переполоха. Начальник 7-го департамента был совершенно безмятежен, словно не он оказался в центре интриги императорской фамилии. «Или правду говорят, что он намекнул великому князю Кириллу о бренности человека? – мелькнула мысль. – Батальон со дня основания был своеобразной частью».

– Вот, Дмитрий Петрович, весьма интересная цепочка, – разливался соловьём Дроздов. – Господа Ротшильды даже не потрудились особо скрываться. Деньги из займа на строительство ЮМЖД уходят в контору, которая нанимает субподрядчика, тот в свою очередь ещё одного. А господин Гонзиц после заказа части материала, причём на очень смешную сумму, объявляет себя банкротом. Пикантность в том, что деньги так и остались у Ротшильдов, всё было провёрнуто с помощью векселей различных обществ.

– Мошенничество, – сухо констатировал Зуев.

Уголовщина, даже такая (а уж тем более с такими фамилиями), вне компетенции корпуса. Ну, почти, отписаться вполне реально, пусть у МВД голова болит.

– Не совсем. Деловой партнёр нашего свеженького банкрота очень активно лезет на Обуховский завод, – неожиданно изменил тему полковник. – А там сейчас пытаются изготовить пробную партию гаубиц Круппа. Как в нашем богоспасаемом отечестве всегда происходит, работы ведутся ни шатко ни валко. – Тут Зуев понимающе кивнул. Военный агент французов с достойным лучшего применения упорством осаждает ГАУ, интересуясь, к чему русские союзники взялись за такой анахронизм. Ведь передовая мысль утверждает, что полкового трёхдюймового орудия и универсального снаряда, то бишь шрапнели, достаточно. Она за счёт взрывателя заменяет и гранату, и фугас. – Сейчас данный господин усердно раздаёт взятки и, по-моему, вскоре станет поставлять некоторые детали. Я поинтересовался у интендантов, какова ожидаемая прибыль, и они единодушно ответили, что на данном этапе если он останется при своих, то это уже хорошо. А так, вердикт единодушен: банкротство. Зато вред господин Кац нанесёт огромный.

– Вы не можете всё контору его родичей забыть? – понимающе покивал Зуев.

– И это тоже, – не стал отпираться визави. – Прошу обратить внимание, что через месяц концерн Шнайдер-Крезо представляет своё орудие.

Командир корпуса недовольно поморщился. Да, ему доложил Дроздов, что одна персона императорской фамилии стала владельцем акций этого концерна и теперь будет усиленно продвигать на русский рынок «свои» товары.

– И что вы предлагаете? – Дмитрий Петрович ожидал, так сказать, «силового решения вопроса», и полковник оправдал его ожидания. – Нападение хулиганов. Да, я понимаю, что всё это шито белыми нитками и вся грёбаная пресса будет орать и мазать нас грязью. Но в столь сжатые сроки и учитывая противодействие высокопоставленных фигур, решить проблему в рамках закона мы не успеваем.

– А если я не дам разрешение? – с чисто академическим интересом спросил Зуев.