Льето бросил на него неприветливый взгляд. Я знал, что он куда более верующий, нежели Танкред.

На стол принесли очередные тарелки, и все принялись передавать их друг другу. Наш разговор так затянулся, что настало обычное время ужина. Я заметил, что тоже проголодался, и тут почувствовал, как кто-то прокладывает себе дорогу, чтобы усесться рядом со мной на скамейку. Я повернулся и увидел Клотильду. Она прижалась ко мне и подмигнула, но от поцелуя воздержалась. Наверняка решила, что здесь слишком много народа, и внутренне я с ней согласился.

– Не знаю, кто здесь похоронен, – сказал Танкред, когда все получили свои порции, – но готов поспорить, что это какой-нибудь атамид, чьи свершения в глазах ему подобных были достойны такой могилы, как святилище. Всем нам известно, что настоящая могила Христа всегда находилась в Палестине, на Голгофе, и, должен добавить, телесных останков там никогда не было, поскольку Христос воскрес через три дня после распятия, прежде чем был призван к Господу некоторое время спустя.

Я почувствовал, как кое-кого из моих товарищей передернуло, когда они услышали эту изреченную с таким апломбом библейскую чушь. Впрочем, хотя я и не мог бы поклясться, но мне показалось, что даже сам Танкред в этот момент усомнился в правдоподобии древнего мифа. Возможно, он никогда не давал себе труда всерьез задуматься над этим, а сам факт, что ему пришлось пересказать его вслух и на публику, заставил отдать себе в этом отчет. Тем не менее он, не дрогнув, продолжил свои рассуждения.

– Когда Ватикан счел необходимым покорить эту планету, ему потребовался достаточно убедительный предлог, способный воспламенить умы. Тогда они придумали историю с могилой Христа, чтобы обосновать крестовый поход, пусть даже ценой изменения некоторых догматов и изобретения этого несколько… странного концепта «телесного переноса». – Танкред покачал головой. – Когда я сейчас об этом думаю, то спрашиваю себя, как я мог поверить в столь смехотворный предлог, однако мы все купились, раз уж мы здесь.

Видимо, он неожиданно вспомнил, что окружен насильно мобилизованными:

– Ну, я говорю о себе и Льето, конечно же…

Санш махнул рукой, что означало «не важно», после чего спросил:

– А почему принять новый догмат тебе труднее, чем старый?

– Но это же очевидно, разве нет? Если верить Ватикану, Христос не был человеком в прямом смысле слова, но духом Иисуса, который вдохнули в тело человека! И это тело не поднялось на небо в момент Вознесения, но отправилось нести слово Божье на другую планету, прежде чем найти там свою смерть, как и на Земле. Только на сей раз к Господу вернулся только Дух. Нет, у меня в голове решительно не укладывается, как мы все умудрились поверить в настолько притянутую за волосы историю.

Казалось, Санша все больше изумляла искренность, с какой говорил метавоин.

– Извини меня, – чуть иронично бросил он. – Но эта история ничуть не более смехотворна, чем все, что можно найти в Библии. А раз уж ты веришь в библию, так почему бы не в новую главу, написанную папой?

– Потому что эта глава была, несомненно, написана задним числом, чтобы оправдать махинации. Будь у нас хоть капля критического мышления, мы никогда не поверили бы с такой легкостью.

– Простите, что прерываю, – с некоторым раздражением вмешался Льето, – но сдается мне, вы слишком торопитесь. Если я еще не совсем забыл катехизис, все не так просто. Насколько я знаю, в Евангелиях описано не само воскресение, а его последствия. А таковыми считаются, если мне не изменяет память, явления Христа. Вот что заставляет многих полагать вполне вероятным, что телесные останки продолжали существовать после бестелесного воскрешения и просто затерялись на протяжении веков. А если это могло произойти на Земле, то почему бы и не на Акии?

Я и не знал за Льето такой склонности к теологии. Должно быть, его набожный брат Энгельберт крепко вдолбил младшенькому несколько уроков.

– Все эти соображения имеют смысл, только если верить в то, что написано в вашей священной книге, – не сдавался Санш и снова привлек к себе недобрый взгляд рыжего гиганта.

– Позвольте мне закончить мою мысль, – проговорил Танкред, раздраженный тем, что его постоянно перебивают. – Теологические разногласия меня не интересуют, потому что экзегеза[22] допускает любое толкование текста. Главное – факты. А факт заключается в том, что Испепелитель точно производил какие-то странные манипуляции в святилище. На мой взгляд, чтобы превратить истребительную и захватническую войну в священную, Ватикану была необходима ложь, претворенная в нечто реальное, осязаемое.

– И чем же Испепелитель там занимался? – растерянно спросил Льето.

– По всей видимости, этому спецагенту было поручено вместо покоящегося там праха какого-то атамида подложить в находящуюся в святилище гробницу фальшивые реликвии Христовы. Таким образом, когда ученые из нашего контингента получат доступ в это место, они обнаружат там человеческие останки. Кстати, эта гипотеза придает смысл информации, которой мы уже давно владеем.

– Какой? – спросил Сильвио.

– Помните тот особый заказ на синтезирование необычного генома, который Петр Пустынник отправил в лаборатории Ватикана? Если я прав, целью было создание правдоподобных реликвий, то есть достаточно странных, чтобы дать основания утверждать, будто они принадлежат Христу. Я думаю, именно этим и занимался Испепелитель, пока мы за ним наблюдали.

– Значит, это никогда не было гробницей Христа? – глухим голосом спросил Льето.

– Никогда.

За этими словами последовало долгое молчание. Хотя большинство наших были неверующими, многие, подобно Танкреду, разделяли официальную доктрину относительно библейских текстов, никогда всерьез в нее не вдумываясь. Кому приятно осознавать, что тобой манипулируют, особенно для тех, кто считает себя поумнее многих прочих.

Однако никто не оспорил рассуждения Танкреда.

– Черт, что за паршивая шайка говнюков, – буркнул Льето. – Поверить не могу, что они обманом отправили на войну столько людей.

Многие бесшипники не удержались и прыснули от такой наивности. А я, заметив, что Танкред неподвижно уставился в пустоту, продолжал наблюдать за ним.

Он все еще размышлял.

Или же ему пришло в голову что-то, чем он не хотел делиться.

В этот момент Колен хлопнул по столу кружкой, привлекая общее внимание.

– Послушайте, пожалуйста. Сегодня вечером недалеко от пещер состоятся похороны Адельфа. Приглашаем желающих присоединиться и собраться на могиле, чтобы почтить его память. Конечно, никто не обязан.

Адельфа знали и ценили все; отныне он имел несчастье стать первым покойником, которого нам предстояло оплакать.

После ужина, несмотря на непрекращающийся дождь, из-за которого ночь казалась еще холоднее, девяносто девять бесшипников и два солдата в молчании присутствовали при погребении нашего друга.