– А ей идет, – заметили дети, объявившиеся рядом со мной.

– Ага, – согласился демон.

– Хран, и ты тут? А кто следит за пирогами?

– Бузя, – ответил он и, глянув на крота в руках Зои, попросил: – Бузя, проследи.

Крот умчался, я вздохнула, а свекресса вспомнила, что она та еще медам. Сдула со щеки упавшую прядку и уставилась на нашего вояку, который все это время ее за руку держал.

– Что это… что ты… себе позволяешь?

– А, точно, совсем забыл, что ты ничего не вспомнишь. – С видимым сожалением он очень аккуратно опустил ее руку, поправил одеяло и отступил.

– Ты меня лапал?! – сделала тарийка невероятный вывод и обозлилась. – Ты, вдовийский ошметок подножной грязи…

Окончание ее обличительной речи потонуло в смехе Торопа, который и не подумал напомнить о выстреле из арбалета и ударе охотничьим ножом. Нет, он вдруг раскинул руки и заявил:

– Мрак и бесы, как же я соскучился по тебе такой!

– Что значит – соскучился, что значит – по тебе такой? – вспыхнула она и откинула одеяло, намереваясь встать и продолжить скандал. – Я не позволяла с собой так разговаривать!

Вояка, всегда готовый к бою, расплылся в широкой улыбке. Теплой и незащищенной, открыто выражающей то, что тарийка не заслужила и, по-моему, никогда не заслужит. Пусть не пытается, временный глава рода против. И только я решила вмешаться, мой названый отец шепнул: «Я сам разберусь». Пришлось спешно увести детей и Храна подальше от схватки двух ненавистников, которая бурно началась и подозрительно быстро завершилась, мы даже до лестницы не дошли.

– Стало слишком тихо, – заметила Зои. – Он ее душит?

– Вариантов много больше одного. Но если поймает на подглядывании – намылит шею, – напомнил Тим.

– Это да. – Маленькая демоница потерла носик, посмотрела на меня, на Горного, и улыбнулась. – Ну мы пойдем.

– Идите. Спать. Время уже позднее.

– У-у-у-у, – начала капризить она, но я осталась неумолима.

– Не старайся зря, Тора призвала Волчицу, – буркнул Тим с сожалением и потянул малышку прочь.

Мы с демоном спустились в кухню. Услышав наши шаги, крот перестал вглядываться в печное нутро, вытянулся в струнку, взяв деревянную лопатку на изготовку и тихо свистнув.

– Свободен, – бросила я.

Хран с мученическим вздохом забрал лопатку, как эстафету, у сбежавшего Бузи. Пошел к печи.

– Ты тоже свободен, Горный. Я готовить больше не хочу.

– Выдохлась, – хмыкнул он и посмотрел на часы, – наконец-то.

– Да, и рук уже не чувствую. Спрячь, пожалуйста, все по шкафам. Я потом как-нибудь закончу, – пообещала я и прилипла к стене, небезосновательно боясь, что если сяду, то не встану.

Хран не только убрал тесто и начинку, спрятал готовые пироги в шкаф, вытер от муки и теста стол, он еще и чай заварил, поставил чашку ароматного напитка передо мной. Сам сел на прежнее место у печи, долго смотрел в сторону, не решаясь первым заговорить.

– Все еще думаешь о том, что я, Инваго и Злат злонамеренно подставили тебя и мы друг друга стоим?

– Есть такое, – ответил тихо.

Я продолжила подпирать сохранившуюся в кухне стенку, потерла ноющую спину, боль в которой только сейчас начала ощущать, сцепила руки перед собой и смежила веки. Под ними появились цветные круги и всполохи света – признак тотальной усталости.

– А я задумалась о невероятных поворотах судьбы, – прошептала тихо. – Например, если Адо действительно не мог отказаться от дани, то, спасая Таллика, ты спас и его божественную шкуру. Не приди ты с повинной к богу войны, он бы так и не узнал о дани в сорок глотков темного золота. – Сказала и усмехнулась: – Я все понять не могла, почему Адо согласился сменить войну на охоту. Да он просто узнал, что его пытаются облапошить!

– Умилостивить, – неожиданно поправил меня старческий голос. – Тора, сохраняй хоть каплю уважения, догадливая наша.

– Вы?! – Я пораженно уставилась на объявившегося в кухне Сато Суо или Сато-Адо, что вернее. Он криво улыбнулся мне и вроде как пригрозил:

– И не заставляй меня жалеть о том, что я сохранил твою память.

– Что вы здесь делаете? – спросила, справившись с первым шоком.

– Жду, когда вы созреете и заглянете на переговоры, зашедшие в тупик. – Вопрос «Зачем?» чуть не слетел с моих губ, но старик продолжил: – Твой бывший явился в усадьбу. Бьет твоего нынешнего мужа и его друзей. – Он потер щеку с наливающимся красным отеком. – Сильно бьет, хочу заметить. И давно.

– Как вы это позволили? Вы же бог!

– Скованный телом и возможностями мага, – сообщил он и съехидничал: – Может, поторопишься?

Хотелось вопросить: «А как же неутолимая жажда боя?» Но тут в кухню ворвался встревоженный Бузя. Он увеличивался на бегу, сдвинул лапой стол, задел Сато-Адо носом и, быстро развернувшись, оказался за моей спиной. Пронзительно зазвенел и лопнул магический полог, в печи потух огонь, звякнули тарелки, меня обдало холодным дыханием зимы, а вслед за ним и неприятным удивлением. Возле посудного шкафа появился тариец, чей образ приходил ко мне в кошмарах, виделся в толпе, напоминал о тяжелом, грязном, горьком. Ранее напоминал. Сейчас я уже не ощущала волны удушливого страха и даже бровью не повела.

Спасибо за твой подарок, Мэног.

– Тора, отзовись… – прохрипел урод, и мне стало холоднее в разы.

– Все-таки нашел. Силен, – присвистнул Сато-Адо и опять потер скулу.

– Не нашел. Это усиленный магический слепок, разосланный во все места ее недавнего пребывания. – Хран подошел ко мне ближе. – Тора, что бы ни случилось, не называй его по имени.

– Да легко, – пообещала я и едва не нарушила слово.

– Тора, неверная дрянь, твоя шавка испортила мой ковер. – Урос бросил к своим ногам изломанное окровавленное тело. – Не хочешь песика похоронить?

– Северный? – Я опознала оборотня по рваным лоскутам одежды, в которой он был, прежде чем сбежал играть в шпиона. Рукой закрыла себе рот, чтобы не закричать от ужаса.

– Узнала, какая досада. Я был уверен, что поправил его морду. – Двуликий получил пинок, а я вопрос: – Тора, где ты? Где-е-е ты? Отзовись. Подай голос, назови меня по имени, и я услышу. Обещаю, сам к тебе приду или прилечу… – Он усмехнулся. – Хочу рассказать столько всего интересного, а еще больше хочу узнать, куда сбежал предатель Мэног. Представляешь, этот сучий потрох скрыл свои силы от хозяина и не делился. Падаль! Но я его найду. Я теперь столько всего могу!

Он медленно пошел на меня, переступил через Северного, и в отражение слепка попала чья-то рука, кусок безрукавки. Упы я признала только по лысой голове и татуировкам, залитым кровью, до боли закусила губу.

– Могу проходить сквозь стены усадьбы Дори, не потревожив охранки.