— Астра, куда ты пропала! — на меня сзади наваливается Демьян. — Там танцы начинаются, иди покажи класс!

— Иду, — выговариваю не уверена, что на всеобщем, и разворачиваюсь, чтобы вернуться в центр.

Внезапный табурет по пути сбивает мои мысли и тело. Навязчивый стол, который попутал меня трижды тоже не способствует быстрому перемещению, но я все-таки справляюсь с мебелью и выхожу в центр площадки.

Танец.

Слово, которое отдается трепетом в душе каждого суккуба.

Вряд ли даже при самых тщательных поисках вы сможете найти хоть одну змейку, которая не умеет или не любит танцевать. Даже моя мама, которая в нашей семье считается глубоко бракованной из-за ее склонности к разумности и взвешенности, умеет растворяться в музыке без остатка.

Но сегодня я не хочу устраивать шоу или слишком выделяться из толпы. По пути сюда мне вдруг страстно захотелось понять, что такое нормальная жизнь в кругу обычных существ. Ровесников, которым хоть и свойственны предрассудки, но которые привыкли жить в мире, где каждое существо может понять другое и жить с ним в мире и относительной гармонии.

Понять жизнь, к которой нас, змей, всячески не подпускали.

Нет, разумеется, и у нас бывают разного рода вечеринки, хотя я бы скорее назвала их шабашами. Милые посиделки в кругу ядовитого взаимного шипения или же разрушительные набеги на ближайшие селения с последующим вероломным утаскиванием невинных мужчинок в свое логово.

Но у остального мира несколько иные традиции.

— Давай, Астра! — смутно знакомый парень хватает меня за руку так, словно и не рискует тем самым своей жизнью и психикой. Новоиспеченный партнер резко встаскивает меня в какофонию тел и музыки, сходу ловя интуитивно понятный ритм. Дикая смесь бальных танцев и ритуальных плясок орков захватывает с головой, и я кружусь и кружусь под стремительную скрипку, хватаясь то за одного партнера, то за другого.

Прыжок, разворот, снова прыжок, резкая смена рук, прыжок..!

Никто здесь не танцует с кем-то и в то же время все танцуют со всеми.

Темп настолько стремителен, что на лбу выступает испарина, пара локонов прилипает к вискам и шее, но я не обращаю на это никакого внимания. Танец и всеобщая атмосфера веселья ведет меня в незримом рисунке, и даже ноги больше не заплетаются. Постепенно я ловлю основы незримых правил движений, и моя природа начинает брать верх — я уже не подчиняюсь рисунку, я сама рисую его, задаю правила остальным танцующим. Толпа как всегда податлива мне, и это, в общем-то, знакомое чувство внезапно дарит небывалую уверенность и воодушевление.

Я улыбаюсь, смеюсь, кривляюсь и паясничаю, перебрасываясь быстрыми шутками с редкими знакомыми.

Живу.

Даже не понимала, как сильно академия с ее непрерывным изматывающим обучением на самом деле подавляла мою живую натуру. Но сейчас, даже вдали от родных, я вдруг почувствовала, что снова стала собой.

Какой-то парень вдруг подхватывает меня на руки, вскидывает вверх и вместо того, чтобы начать продумывать способы особо изощренного убийства без задействования лопаты, которой у нас по-прежнему нет, я смеюсь, захлебываясь необузданными эмоциями счастья и веселья.

Новый партнер пропадает так же внезапно, как и появился, а из толпы вдруг выныривает раскрасневшаяся Мила, и мы, хватаясь за руки, кружим на месте, хохоча сами не понимая от чего.

Взгляд.

Взгляд, пробивший мурашками по коже, вдруг врывается в одурманенное сознание, и я рефлекторно оборачиваюсь.

Я не вижу его сквозь дымку танцпола в мешанине красок и тел, не вижу, но чувствую, что он смотрит на меня не отрываясь. И понимаю, что смотрит давно.

Только на меня.

Довольное шипение зарождается где-то в груди, но я не спешу его выпускать.

Пусть смотрит. Я не хочу сейчас играть.

Отвожу взгляд и снова отдаюсь музыке и существам вокруг. Раскрасневшаяся, с растрепанными волосами и горящими восторгом глазами, я танцевала и танцевала, одаривая всех вокруг искренней, совсем не змеиной улыбкой. Открытость всему новому, детское стремление к интересному, внутренний свет, что так часто приходится гасить, чтобы соответствовать образу приличной змейки, вырвались на свободу, сломали «правила внутреннего поведения», но было неожиданно всё равно.

Завтра может и не наступить, а в этом моменте мне хочется жить.

Кто-то из своих снова хватает меня за талию, приподнимает над полом и кружит-кружит-кружит. Так быстро, что хочется кричать от восторга. Обнимаю партнёра за шею, чтобы не улететь случайно в других танцующих, но внезапно горячие руки на талии холодеют и пропадают, отчего я резко соскальзываю на пол, все же успевая встать на ноги.

Ладно-ладно, будем считать, что демонстрация «танцевать тебя можно, но хватать нельзя» прошла успешно.

Вот же противные драконы, и принципиально же испортить всё, что связано не с ними.

Продолжаю танцевать, но хватать себя больше не позволяю, ловко и не обидно уворачиваясь от ненавязчивых поползновений. Но когда музыка снова подходит к кульминации, Ника отвадить от себя не успеваю, и тот на правах друга в стремительном элементе подхватывает меня за талию и подбрасывает в воздух. Краем глаза замечаю, что со всеми легкими девчонками вокруг происходит то же самое, но для моего драконища ревнивого это видимо не аргумент, так как стоит мне только оказаться на земле, как сильные холодные руки обвивают мою талию словно лианы.

— Тебя вообще можно выпускать в мужское общество без присмотра? — тихий шепот на ухо.

— Не стоит так сильно беспокоится о мужском обществе, — язвительно отвечаю, — я гуманная змейка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А гуманность в твоем понимании — это убивать быстро и безболезненно? — язвительно спрашивают.

— Не беспокойся, вот тебя я точно помучаю, — пихаю его локтем под дых, но меня не отпускают.

— Потанцуй со мной, — звучит неожиданное.

— Я слишком пьяна, чтобы тебя танцевать, — возражаю, продолжая вырываться.

— То есть залюбишь или закусаешь?

— То есть резко снижу твои перспективы деторождения, — шиплю, примериваясь коленом, но остерегаясь. А то мало ли, какие у нас там дальше выйдут отношения, бабушка всегда говорит, что надо думать о будущем. Особенно о будущем мужских достоинств. Куда мужчины и без достоинств?