Вместе с политической была заявлена и экономическая самостоятельность прибалтийских республик[629].

Не ограничиваясь только этими мерами, прибалтийские республики, впервые заявив о необходимости заключения нового союзного договора (т. е., по сути, поставив под сомнение верховенство Конституции СССР), сами же в дальнейшем отказались от участия в разработке этого договора и его подписании[630].

Любые попытки союзной власти донести до прибалтийских республик простую истину, что многолетние тесные хозяйственные и политические связи невозможно разорвать в одночасье, представлялись ими как шантаж, запугивание, угрозы и блокада[631]. «Восстановление» же независимости прибалтийских республик расценивалось ими как национальный праздник, ради которого объявлялась даже амнистия[632].

Следует отметить, что сначала процесс «суверенизации» шёл достаточно мирно – старт, как уже упоминалось выше, был дан решениями о придании национальному языку статуса государственного. Обосновывались данные действия сбережением языка как средства «сохранения национального генофонда и культуры», что отвечает «принципам ленинской национальной политики»[633]. К примеру, Бюро ЦК Компартии Эстонии так определило соотношение русского языка и эстонского: «русский язык – язык межнационального общения народов СССР… а эстонский язык должен быть государственным в Эстонской ССР, и в Эстонии должна быть возможность вести все дела на эстонском языке»[634]. Иными словами, «и волки сыты, и овцы целы». Как справедливо отмечалось в научной литературе, «нельзя не согласиться с мнением о том, что если нация имеет свою государственность, то она вправе на конституционном уровне, законодательно осуществлять заботу о всемерном развитии национального языка как своей неотъемлемой социально-культурной ценности… Вместе с тем принятие в республиках актов о языке, объявление языка союзной республики… государственным языком должны иметь одной из необходимых целей укрепление дружбы народов и ни в коем случае не приводить к вспышкам национализма»[635]. Однако на практике было совершенно иначе – акты, придающие национальному языку статус государственного, являлись политическим средством на пути к достижению государственной независимости союзной республики, поскольку обсуждались и принимались одновременно с актами о суверенитете республик. В этой связи становится совершенно понятным и объяснимым тот факт, что национальному языку придавался статус государственного не наряду с русским языком, а вместо него.

Однако «языковые» реформы на этом не остановились, а продолжились и в других направлениях. В частности, изменения вносились в официальные наименования – была переименована столица Эстонской ССР, и с 1 января 1989 г. вместо прежнего написания – «Таллин» – вводится новое: «Таллинн»[636]. В свою очередь, Молдавия даже изменила официальное наименование республики с «Молдавской ССР» на «ССР Молдавия»[637]. Ещё ранее Молдавская ССР решилась на рискованный шаг и приняла эпохальный закон «О функционировании языков на территории Молдавской ССР»[638], который переводил молдавский язык с кириллицы на латиницу. Данный закон напрямую подрывал общественное согласие и национальную государственность Молдавии, поскольку осуществлял её «румынизацию». Еще весной 1988 г. в Молдавской ССР возникло «литературно-музыкальное объединение молодежи им. А. Матеевича», которое призывало для спасения молдавского языка придать ему статус государственного, а также перевести на латиницу. Также лоббировалась мысль об идентичности молдавского и румынского языка, предлагалось даже для преодоления путаницы называть молдавский язык румынским[639].

Аналогичный процесс – подмены «государственного» «национальным» – происходил и в отношении государственной символики.

Начало было положено Эстонской ССР, когда 23.06.1988 в этой союзной республике принимается достаточно интересный указ, одно название которого не может не привлечь к себе внимание – «О государственной и национальной символике в Эстонской ССР»[640]. В данном акте предусматривалось: «Государственная символика Эстонской ССР установлена Конституцией (Основным Законом) Эстонской ССР…

С учетом многочисленных обращений граждан, общественных организаций и трудовых коллективов республики предлагается признать вне государственной символики Эстонской ССР национальными символами традиционное сочетание сине-черно-белого цветов, василек и деревенскую ласточку.

…Президиум Верховного Совета Эстонской ССР постановляет: