– Петька, – покачала головой Ника, – ты какую-то ересьнесешь, честное слово. Мы скатимся к началу пятидесятых, «убийцы в белыххалатах». Люди станут бояться врачей. И так сейчас прорва всяких шарлатанов,экстрасенсов, колдунов, гадалок. Сколько они жизней загубили? Кто-нибудьсчитал?

– А чем эта районная тетка лучше целительницы-гадалки?Дипломом своим? Ты сама знаешь, как такие учатся. Спят на лекциях, шпаргалят наэкзаменах, тянут на тройки еле-еле. Ты думаешь, у нее знаний больше, чем уколдуньи какой-нибудь? А амбиций, между прочим, не меньше. И диплом в серванте,на почетном месте.

– Ну хорошо, и что ты предлагаешь?

– Не знаю. Я просто делюсь с тобой. Жалко женщину. Молодая,красивая. Дурочка, конечно, и отчасти сама виновата. Должна была сообразить…хотя ничего она, разумеется, не должна. Просто я, старый дурак, все не могуизбавиться от жалости. Переживаю. Только от моих переживаний никто еще с тогосвета не вернулся.

– А все-таки зря ты, Петька, не стал терапевтом-диагностом.Вот тогда у тебя был бы шанс хотя бы кого-то вернуть с того света.

– Ладно, Ника, ты меня не слушай. Ты отличный врач, и спорэтот может длиться бесконечно. Просто тошно мне. Я ведь в своем заключениисформулировал все, как всегда, мягко, обтекаемо, чтобы не подставлять коллегу.А сколько эта коллега еще жизней загубит? Ей-то по фигу, она даже не поняла,что натворила. А я чувствую себя полным дерьмом. Знаешь, возможно, если бы неэта история, я никогда не решился бы тебе рассказать про твоего Никиту.

– Но ты еще ничего не рассказал, – напомнила Ника.

– Мы же договорились – не здесь. Только одно могу сказатьпрямо здесь и сейчас. Убили его. Это никакой не несчастный случай. Это заказноеубийство, сработанное профессионалом с искусной инсценировкой.

– Подожди, значит, вскрытие было? – еле слышно произнеслаНика и жадно глотнула минеральной воды.

– Не было, – покачал головой Петя, – и не будет уже.

– Но тогда почему?..

– Я сказал – потом. Не здесь, – Петя замолчал. Прямо к ихстолику направлялся охранник Костик с сотовым телефоном в руке.

– Простите, Вероника Сергеевна, вы телефон в машинеоставили, а тут как раз Григорий Петрович, очень хочет с вами поговорить.

– Ника, солнышко, – услышала она немного возбужденный голосмужа, – извини, что отрываю тебя. Митюша звонил.

– Что-нибудь случилось? – испугалась Ника. Сын довольноредко баловал их звонками из Швейцарии.

– Нет, все нормально. Просто соскучился. У него скороначинаются годовые экзамены. Я тут подумал, может, тебе слетать к ребенку?Поживешь в каком-нибудь тихом отеле неподалеку от школы, сама отдохнешь, ссыном пообщаешься. Там сейчас хорошо, красиво, погуляешь по цветущим альпийскимлугам.

– Ладно, Гришенька. Я подумаю. Спасибо, что позвонил.

– Передавай привет Пете Лукьянову. Скажи, я его отличнопомню.

– Хорошо, передам. Целую тебя. Она захлопнула крышкутелефона и протянула охраннику.

– Вероника Сергеевна, вы лучше оставьте у себя. Вы ведь ещедолго будете сидеть, – он покосился на нетронутую остывшую еду, которой былуставлен стол. – Мало ли кто позвонит.

– Хорошо, Костя, – кивнула Ника, убирая телефон в сумку, – яоставлю. Спасибо.

Пока фигура охранника не исчезла за дверью ресторана, онимолчали, Петя сосредоточенно ковырял вилкой большую креветку, пытаясь разломитьее пополам.

– Тебе привет от моего мужа, – сказала Ника, закуривая.

– Да? Когда ты успела ему сообщить о нашей встрече?

– Мы говорили по телефону по дороге.

– Если честно, мне твой Гришаня никогда не был симпатичен, –задумчиво произнес Петя и отправил в рот половинку креветки.

– Ты его видел не больше двух раз. На нашей свадьбе и потом,когда он приходил со мной на встречу выпускников лет пять тому назад. Кстати,он просил передать, что отлично тебя помнит.

По лицу Лукьянова пробежала тень. Глаза его застыли на миг.Он опять как бы отгородился от мира за дымчатыми стеклами своих очков.

– Думаю, нет необходимости просить тебя, чтобы ты непересказывала ему наш разговор? Еще раз прости, но я действительно здороворискую, – он дернул краешком губ, изображая подобие улыбки.

– Разумеется, Петюня. Не только ему, вообще никому.

Когда они наконец доели остывшие креветки, выпили по чашкекофе и вышли из ресторана, уже начало смеркаться. Небо расчистилось, стоялясный тихий вечер.

– Вероника Сергеевна! – Охранник, увидев их, выскочил измашины как ошпаренный.

– Что же ты так дергаешься, Костик? – покачала головой Ника.– Сиди, отдыхай. Мы немного погуляем по бульвару. Я подойду к машине минутчерез сорок.

– Ну, жизнь у тебя, – вздохнул Петя, – не надоедает такаязабота?

– Это только началось. Раньше такого не было. Супругегубернатора по статусу положена охрана, – усмехнулась Ника, – но вообщедовольно противно.

– По статусу? Первый раз слышу… Ну ладно, я в этих вещахничего не понимаю. Значит, что касается твоего Никиты… – Петя заговорил оченьтихо и быстро. Нике пришлось взять его под руку и идти совсем близко. – Самоеглавное я тебе уже сказал. Это заказное убийство. Кто и почему заказал, понятияне имею. Труп прошел по документам как невостребованный и был кремирован всрочном порядке. Формально все чисто. Ну, почти чисто.

– Ну как же чисто, если без согласия родственниковкремировали? И что значит – в срочном порядке? Это же страшное нарушение.Родители прилетают завтра, для них это будет дополнительным ударом, и яуверена, они так не оставят это дело. Они православные и ни за что бы несогласились на кремацию.

– Перед ними извинятся, посетуют на халатность персонала, нанехватку кадров и невозможность обеспечить морг ответственными, непьющимисанитарами. Им скажут: «Простите, произошла ошибка. Если бы вы были в Москве,но никого из близких родственников не оказалось рядом. В течение трех дней телоне востребовали, а холодильников мало». Усталый бестолковый регистратор, пьяныйсанитар, бумажная путаница общее разгильдяйство. Нет виноватых. И это обычнаяпрактика. Практика сокрытия заказных убийств, выполненных с инсценировкой. –Петя, а ты не преувеличиваешь? Возможно, там и правда было обычноеразгильдяйство?

– Возможно, – кивнул Петя, – но только не в том морге, кудадоставили труп Никиты. Там организация работы и подбор кадров на самом высокомуровне. Хотя со стороны поглядеть – обычный пост советский бардак. Помнишь,пару лет назад было громкое дело с бандой квартирных аферистов-убийц?