Выбраться наружу теперь можно было, разве что спустившись вниз на крепких веревках. А вот подняться обратно, да при полном доспехе, едва ли удастся даже с их помощью.

* * *

— Княже… — подавленно пробормотал Тимофей. — А это-то зачем?

— Ворота? — Угрюм сразу понял, о чем речь. — А к чему они нам сейчас?

Тимофей вымученно улыбнулся.

— Тайные ходы, да? — со слабой надеждой спросил он. — Ты оставил их?

— Нет, — ответил Угрим. — Когда поднялась скала, она порушила все ходы, ведущие из крепости. Острожецкие подземелья теперь отрезаны от внешнего мира. Мне бы не хотелось, чтобы колдовство или какой-нибудь осадный подкоп открыли латинянам дорогу в город.

— Тогда… — Тимофей задумался. — Темная Тропа тогда, да, княже?

Ну конечно, как он мог забыть! Тимофей облегченно вздохнул.

— Твоя волшба защитила город от вражеских Троп, но сам-то ты можешь проложить из крепости свой колдовской путь?

— Могу, — согласился Угрим. — Только не стану этого делать. Не вижу смысла. К тому же это небезопасно. Ты однажды случайно вступил на чужую Тропу. Так же и латиняне могут войти в Острожец по моей. Вероятность этого невелика, и все же мне не нужны неприятные сюрпризы.

— Но… — Тимофей растерянно смотрел на князя, — но ведь…

— Послушай, Тимофей, — перебил его князь. — Припасы у нас есть, вода тоже. А ратников для вылазок — недостаточно. И бежать из крепости тоже никто не собирается. Так?

— Так…

— Вот и давай обойдемся без ворот и потаенных лазов. Наше дело сидеть в крепости, покуда не подойдут татары. Так зачем нам ворота и подземные ходы?

— Вроде бы незачем, — вынужден был признать Тимофей. — Пока незачем.

— Когда возникнет нужда, я опущу стены, — успокоил его князь. — Камень вновь станет деревом. Ворота откроются. Но до тех пор ни одна живая душа не должна ни войти в крепость, ни выйти из нее. Такова моя княжеская воля.

Тимофей покорно склонил голову. Угрим вновь обратил взор к горизонту. И в тот же миг крепкое словцо, сорвавшееся вдруг с княжеских уст, встряхнуло Тимофея, словно норовистый конь.

— Ишь ты, как мы вовремя со стенами-то управились! — В голосе Угрима отчетливо проступили нотки тревожного удивления. — Быстро же Арина открылась Михелю! И сам он тоже шустро обернулся. Не ждал, ох не ждал я от него эдакой прыти.

— Ты о чем толкуешь, княже? — заволновался Тимофей.

— А взгляни-ка во-о-он туда, в закатную сторону, по-над Ищеркой. Сразу и поймешь, о чем.

Тимофей посмотрел, куда указывала княжеская длань. Сначала не разобрал ничего — далеко слишком. Потом все же увидел. Понял…

Из дальних лесов и перелесков вдоль голубенькой ленты реки тянулись щупальца конных походных колонн. Добравшись до открытых пространств, тесные ряды разворачивались вширь, выкатывали сплошной лавиной, заполняли пустоши, луга и поля. Затем, стиснутые чащобами, вновь распадались на отдельные ручейки и ползли дальше, будто змеи, сплетенные хвостами в единый клубок.

Некоторое время Угрим и Тимофей молча наблюдали за приближающейся ратью. Многотысячное вражеское войско в открытую, не таясь, двигалось по ищерским землям. Подступало все ближе, ближе… Если присмотреться, можно разглядеть огромные стяги в головах авангардных колонн.

— Латиняне, — определил Тимофей.

— Они самые, — хмуро отозвался князь. — Михель действует быстрее и решительней, чем я предполагал. То, что он протянул колдовскую Тропу из владений Феодорлиха в ищерские леса и открыл ее где-то в укромном месте неподалеку от Острожца, неудивительно. Что повел по Тропе свои войска — тоже. Мне непонятно другое: как ему удалось в столь короткий срок переправить сюда такую рать? Одному чародею подобное не по силам. Так что похоже… похоже…

Угрим умолк, задумавшись. Затем, кивнув собственным мыслям, продолжил:

— Знаешь, Тимофей, а ведь, похоже, Арина наша пособила Михелю не только рассказом о Кощеевом тулове. Гречанка принимает во всем этом, — еще один кивок на вражеское воинство, — более деятельное участие.

— Какое? — насторожился Тимофей. — Какое участие, княже?

— Судя по всему, она открыла латинянским рыцарям вторую Тропу. Или изрядно расширила Тропу Михеля. Для этого у Арины достаточно сил. И если она к тому же использовала Кость… Если Михель разрешил ей… Тогда — да, тогда вполне возможно быстро провести сюда целую армию. — Угрим сокрушенно покачал головой. — Но кто бы мог подумать, что осторожный Михель позволит пленнице творить волшбу в собственном лагере? Кто мог знать, что, получив такую возможность, Арина не схлестнется с императорским чародеем за Кощееву Кость и не попытается сбежать?

— Ты говорил, она жаждет мести, — напомнил Тимофей.

— Нет. — Угрим невесело усмехнулся. — Сдается мне, здесь дело не в одной только мести. Возможно, Арина и Михель заключили договор, который сейчас выгоден им обоим и который, следовательно, обезопасит их друг от друга надежнее любого магического щита. Но это значит… хм, значит, Арина уже и не пленница вовсе. Она — союзник Михеля. Вот в чем изначально была моя ошибка.

— Союзник? — переспросил Тимофей. — Как можно быть союзником тому, кто вбивал в твои руки заговоренные гвозди?

— Можно, Тимофей, можно. Если это выгодно — то можно. А гвозди нетрудно вынуть. И раны на руках залечить тоже не составит особого труда. Главное, чтобы союз стоил больше пролитой крови. А этот союз, видимо, стоит многого.

— Арина и Михель решили поделить между собой две Кости? — предположил Тимофей. — Десницу и тулово Кощея?

— Вряд ли Михель соблазнился бы только этим. Скорее уж, они уговорились о переделе всего мира.

— Как это?

— Арина знает, где искать Черные Кости. У Михеля имеется несметная воинская сила, подчиняющаяся сейчас по большому счету лишь ему одному. А рать латинянского императора — это не то что моя дружина. С таким воинством можно пойти куда угодно и взять что угодно. Можно даже на равных потягаться с татарами.

Тимофею стало не по себе.

— Так ты думаешь, княже, эти двое будут действовать сообща?

Угрим тяжело вздохнул:

— Полагаю, уже действуют. В данный момент они нужны друг другу. А разбираться между собой Михель и Арина станут позже.

— Скверно, — пробормотал Тимофей. — До чего же все скверно, крысий потрох! Выходит, мы будем иметь дело не с одним чародеем, а с чародеем и чародейкой. И оба они не из слабых. И оба заодно. И оба против нас. И с такой ратью…

Угрим отвел глаза:

— Арина слишком долго и упорно скрывала от меня сведения о Черной Кости, почерпнутые из древних книг. Я и помыслить не мог, что она готова поделиться своей тайной с кем-либо другим.

Передовые всадники латинян замедляли ход, видимо, дивясь неприступным стенам, выросшим из земли выше еловых верхушек. Но авангард вражеского войска не останавливался. Бесчисленные отряды, словно невиданное пестрое половодье, выплеснувшее из лесных чащоб, уже растекались по сожженным предместьям.