Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интерьер был ей знаком. В один миг она поняла, что находилась к квартире у Ральфа, который сидел напротив нее и смотрел с усмешкой. В дальнем углу комнаты она заметила Нэйтена, все еще лежащего без сознания. У него из виска также текла кровь, а руки и ноги были связаны.
Как только Эбби попыталась подняться с места, то тут же почувствовала жжение на щеке. Рочестер влепил ей сильную пощечину, от чего она обессиленно упала на пол, но не закрывала глаза.
Мужчина притащил к ней тело Фостера, а потом связал их вместе, ехидно улыбаясь: это доставляло ему удовольствие, ведь он давно жаждал их убить за то, что они полезли не в свое дело.
Через минуту он принес пистолет, который достал из сейфа, располагающегося за книжной полкой в стене. Медленными шагами он начал к ним подходить, потом присел возле Эбби на корточки и начал всматриваться ей в лицо. Ее черты привлекали Ральфа, ему было даже жалко убивать ее, но он должен сделать это, иначе ему придет конец, если они вздумают сдать его в полицию.
Миллер злобно смотрела на Рочестера, пытаясь вырваться, но руки и ноги сильно пережимала веревка, а скотч на губах мешал что-то сказать, поэтому она лишь мычала, сильно злясь на него.
Ральф громко засмеялся, забавляясь ее немощностью. Потом подошел к столу, на котором лежал ее телефон, поднес к ее уху и начал включать голосовые сообщения, оставленные Томасом на автоответчике.
«Эбби, пожалуйста, перезвони мне, как только сможешь. Есть кое-какая информация».
«Эбби, черт возьми, зачем тебе телефон?»
«Миллер, не заставляй меня злиться».
«Эбби, я очень сильно беспокоюсь за тебя, перезвони. Целую».
И еще двадцать таких сообщений, на которые Уилсон так и не получил ответа.
Ральф включал каждое, заставляя девушку плакать. Он мучал ее этим, наслаждаясь тем, как с ее глаз скатываются слезы, а в груди появляется сильная боль. Не физическая, а душевная.
— Будь хорошей девочкой, Эбби. Позвони ему и скажи, что с тобой все хорошо, иначе пострадает и он, — грубо сказал Рочестер, протягивая ей телефон и снимая со рта скотч.
— Я ненавижу тебя! Ты убийца! — выкрикнула она, поднося голову к телефону.
Ральф набрал номер Томаса, прикладывая трубку к уху Эбби, а та пыталась привести свой голос в порядок, чтобы не было никакой дрожи, что могла бы выдать ее страх.
После долгих гудков Уилсон взял трубку.
— Эбби, милая, наконец-то. Ты где? Почему не брала трубку?
— Т-томми, — ее голос дрогнул, но она сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с собой. — Со мной все в порядке. Я не слышала твоих звонков, просто телефон стоял на беззвучном. Прости, но это моя вредная привычка. Как только я взяла телефон в руки, я увидела кучу сообщений и перезвонила.
— Эбби, я черт знает что подумал. Мне показалось, что вы в беде. Я люблю тебя и сойду со своего гребаного ума, если с тебя упадет хоть одна волосинка, если с тобой что-нибудь случится.
Миллер улыбнулась сквозь слезы, что катились у нее по щекам. Ее растрогали эти слова. Она была так счастлива и сама загубила себе все.
— Томми, я больше не могу говорить. Извини, помни, что я люблю тебя.
Послышались гудки: «L» сбросил вызов, забирая телефон и кладя его на стол, что был очень близок к девушке.
— Такие сопли, что я чуть не заплакал, — он злобно засмеялся. — Ну что, Эбби, пора вам отправиться за твоим братцем в могилу.
— Подожди, — дрожащим голосом вымолвила Миллер. — Можно мне попить, пожалуйста.
— Не знаю, зачем тебе вода там, но уж исполню твое последнее желание.
Рочестер ушел на кухню, оглядываясь назад, чтобы та ничего не натворила. Эбби сделала вид, что у нее вовсе нет сил. Как только он скрылся из виду, она хотела подползти к столу, на котором лежал ее телефон, однако спиной к ней был привязан Нэйтен, что усложняло положение.
— Нэйт, очнись. Ты должен мне помочь. Мы должны попытаться очень тихо встать и добраться до стола, — шептала Миллер.
Фостер молча кивнул, и они попытались одновременно встать. Их действия были синхронны — и вмиг два тела стояли столбом возле стола. Эбби наклонилась вперед и носом набрала номер Томаса.
Как только они услышали шаги убийцы, то, падая на пол, оказались на месте.
— Эбби, алло, говори, — послышалось на той стороне.
Ее сердце дрогнуло: она сильно испугалась и молила Бога, чтобы Рочестер это не услышал.
— Держи, попей перед смертью.
Уилсон, услышав чужой голос, притих, внимательно слушая разговор.
Ральф поднес стакан воды к губам Миллер, которая жадно глотала содержимое, потом поставил на стол и присел рядом с Эбби.
— Расскажи, — набравшись сил, сказала девушка.
— Что именно?
— Зачем? Что тебе сделал мой брат? В последнее время он считал тебя другом, а ты вот так с ним поступил…
Мужчина ухмыльнулся ее словам, после чего, сильно приблизившись к ее лицу, выпалил чуть ли не в губы:
— Он никогда не был моим другом!
Рочестер присел на свое место, глядя сначала в потолок, а потом на пистолет.
— Это травма детства. У твоего брата было все: слава в школе, его так сильно любили учителя, все хвалили, у него было много девушек, которых он мог менять как перчатки! А что было у меня?!
Он резко подскочил с места, направляясь к окну и размахивая руками.
— Ты посмотри на меня! Я урод! Я не привлекаю ни одну особь женского пола!
— А как же та блондинка, — хрипло сказала она.
— Это сейчас! Они все зарятся на мои деньги, я богат, а тогда я был никем. Я ходил в школьной элите с твоим братом, но я знал, что все надо мной просто смеются. Я был вроде слуги, который все им подносил и выполнял любые их прихоти. Но никто не считался со мной, как с равным. Для элиты я все равно был человеком низкого сорта.
Ральф сбросил вещи с комода, стоящего возле окна.
— Я мечтал, чтобы кто-нибудь из девочек обратил на меня внимание. И в старшей школе это случилось. Ее звали Моника, она была круглой отличницей. Она заметила во мне что-то, чего не было в твоем брате и его друзьях. Мы сначала дружили, а потом начали испытывать что-то друг к другу. Я был в этом убежден. А твой брат все испортил! Он отбил ее у меня! Понимаешь?! Он забрал мою
