Села расчесывать собственныйхвост, чтобы успокоиться: пусть будет в пику этим обрубленным — пушистым икрасивым.

А когда закончиланаводить на него красоту, поняла, что меня раздражает: готовность так лихоотрубить себе кусок организма и быстрая реализация этой готовности — она совсемне превратила этих мальчиков в Ряху. А они вполне могли подумать, что ужепревратила. А человек — он больше внутри, чем снаружи. И прежде, чем они этопоймут, часть из них расстанется с жизнью так же легко, как расстались сегодняс хвостами.

Ряха-то за свойхвост до последнего боролся.

В дверь робкопостучали.

Вошла заспаннаядевушка с серой скатертью в руках.

— Ваш спутниксказал, что вам нужна скатерть? — сказала она, а в темных красивых глазахплескалось недоумение.

— Это не мойспутник, а ваш будущий король, — сварливо отозвалась я. — И не мненужна скатерть, а ему знамя. Ох уж эти мужчины, ну ничего толком объяснить немогут! У меня к вам деловое предложение: вы найдете в своём хозяйствечто-нибудь подходящее, и потом сможете с полным правом назвать своё заведение«Знамя Короля», угу?

— А если онне победит? — спросила практичная девушка.

— Вы самивидите, что на дворе творится, — вздохнула я. — Даже если не победит,заварушка будет славная. В этом случае новую вывеску заказывать не понадобится,но, подумайте, сколько народу будет тянуть сюда, чтобы посмотреть, откуда всёначалось, и где Дева дала Королю Знамя?

— Ну несовсем дева… — покраснела девушка.

— Ну и несовсем знамя, — подхватила я. — И пока не королю, — но потом всёэто уже будет неважно, поверьте…

Девушказадумалась.

Было видно, что ейи хочется поучаствовать в этом, но и она боится, что наутро отрубленные хвостыокажутся верёвочными, кони — деревянными, а Ряха — обыкновенным кабацкимпропойцей, каких так много повидало её заведение. А скатерть пропадёт. Жалко.

— Мне такхочется вам поверить… — призналась она. — Но ведь не бывает такого…То есть бывает, но не у нас…

— А вы мне ине верьте, — посоветовала я. — Вы к нему подойдите, только поближе —и сами поймёте. Ряха пахнет вождём.

Глаза у девушкиблеснули. Похоже, это её убедило.

— А когда вына кухне мылись, у вас волосы влажные потом странно пахли, — заметилаона. — Полынью.

Я утвердительнокивнула и грустно подумала:

«А это — запахДракона».

— Каждыйпахнет своей судьбой, — объяснила я.

Девушка ушланюхать Ряху, чтобы определить, жертвовать скатертью или нет.

Я снова выглянулав окно.

Семнадцать готовыхк выезду коней у коновязи. Значит, пятнадцать человек решили поддержать нас.Много.

Вот и сам Ряхапоявился во дворе. Вокруг него зашевелились тёмные фигуры. Тёмные — потому чток кострам он не пошёл, остановился неподалеку от дверей.

Видимо, онпревратил процесс раздачи хвостов достойным в некое театральное действо, потомучто опять раздались боевые крики.

Во двор вошёлчеловек, сжимающий охапку палок в руках. Но концы жердей негромко взблестнулиметаллом в оранжево-красном свете костров — значит, копья. Копья разобрали.

Хлопнула дверь и кРяхе подошла девушка, почти вплотную, и, видимо, что-то у него спросила.

Всё правильно, дляобнюхивания нужна причина. Они поговорили, и девушка вернулась в кабак.

Ну вот, сейчас истанет понятно, под какие знамёна будут стекаться его грядущие сторонники.

* * *

Тёмно-красный,почти бордовый кусок ткани со старательно вышитыми на нём тремя золотымирыбками (жареными, надо полагать), — вот что принесла девушка вместоскатерти.

— Ой, какаяпрелесть! — не сдержалась я при виде пузатых рыбок.

— Это явышивать училась, — хмуро объяснила девушка. — До того, как сталоясно, что придётся на себе кабак тянуть. Я-то думала, буду сидеть себе всветлице, да иглой с шелковым хвостиком по полотну порхать. Зря мечтала,времени нет. Подойдёт такое?

— Подойдёт! —кивнула я. — Рыбки — очень хороший мотив для знамени. Простозамечательный. И выразительный, и свежий. Осталось только к древку прикрепить —и полный порядок.

Мы спустилисьвниз, позаимствовали одно из копий и общими усилиями прикрепили к нему полотно.

— Будуследить за вашими успехами, — пообещала девушка, придирчиво оглядываяновое знамя. — Доску крепкую для новой вывески пока подберу. На всякийслучай.

Рассвет былтуманным, очень похожим на наше будущее, — выехали со двора, утопая вбелом, холодном молоке. Даже странно было, как всё поменялось: вот только былив тепле, сухости, почти домашнем уюте, — а теперь кругом сырая мгла,неприютно, неприкаянно…

Колыхаются копьянад седоками, а седоки молчат, нахохлившись в сёдлах. Кони идут нервно, легкопугаются выступающих из тумана деревьев и кустов, фыркают, всхрапывают.

Утреннее солнце неможет пока пробиться сквозь пелену, светит тоскливым красным пятнышком. И негреет.

Я в собравшейсякомпании ощущала свою полную излишность.

Оказавшись заграницей родной деревни, новые Ряхины соратники сникли, холодные ладони тумана,похоже, остудили самые горячие головы.

Ряха ехалспокойный, уверенный, каменный. Теперь за его плечами было пятнадцать человек иему требовалось в самый короткий срок спаять их в единый отряд. Так что у негои без меня дел хватало.

А я везласвежеизготовленное, запакованное в дорожный чехол знамя и думала, что не лезлабы со своими гениальными идеями — и рука бы теперь была свободна, а так — держикопье, надрывайся. И чайник Ряха притачал к моему седлу, не к чьему-нибудь.

Мы спускались свысокогорья на равнину. В город у моря. Самое смешное, я даже не знала, как онназывается, — да и деревня у подножия гор, которую мы покинули, для меняосталась безымянной.

Всё, что я знала:если повернуть налево и снова пробиваться сквозь непроходимые горы — попадешьобратно в Отстойник. Если повернуть направо и долго-долго ехать — приедешь вХвост Коровы, столицу Чрева Мира. Впереди, наискосок по морю, опять же есливзять круто вправо — Ракушка моя родная где-то там. Горы за спиной — частьгорной стены, отделяющей Отстойник от Чрева Мира. А эта горная стена — в своюочередь лишь часть горной страны, за которой лежат странные земли, где живутбесхвостые, а всё-таки люди… И где-то в горах золотой дракон…

Мы двигались дажене дорогой, — это была конная тропа, по которой ходили те, кто не любилрисоваться перед обществом. Она была отлично натоптана. Соответственно можнобыло сделать вывод о количестве скромных людей, обитающих в этих местах.