раскрывается, оставаясь непонятной для мироздания и тем более для конвенционализма развития. Это следствие непринятия диалектических канонов существования. В реальности мир — открытая система феноноуменов.

Конфликт связи как не подлежащий конвенции субъект мира может выступать в качестве аффектации самой личности. Но он всегда носит характер некоторой вспышки в ответ на направленность общечеловеческих ценности при их усвоении. Поэтому конфликт обычно возникает не по причине противоречия сторон, а из-за дефектности связи — существенного отклонения от того, что должно быть. Однако сам конфликт связи отличается от аналогичного конфликта действия, который, как правило, локален и эфемерен, а потому легко подлежит конвенционному утверждению.

Конвенции трудно осознать, что процесс развития как конфликт связи не может не развиваться. Например, развитие конфликта в биосоциальном потоке определяется недиалектической схемой логистики типа "да — нет" и подлежит конвенции. Хотя в реалиях он диалектичен и развивается непрерывно в виде "зигзага развития" субъективного в целостности с объективным, когда взаимодействие сил и направленностей не понимаются друг другом.

В этом смысле конвенция значительно редуцирует диалектические процессы развития и часто приводят к конфликтам действия, перерастающих в кризисы и войны. Например, глобалисты новейшего времени провоцируют идеями мирового господства конвенции мира в человеческом сообществе. Однако разве это не редукция и деградация разума, которые вряд ли могут оцениваться позитивно мнением большинства людей и государств. Тем более что они объективно более конфликтны, чем конвенционально справедливы. Конвенция обычно уводит от сущности развития мира и его исторической преемственности. Если "история ничему не учит", тогда конвенция дает лишь дополнительную аффектацию умов и конфликты, которые мы наблюдаем всю историю человеческой цивилизации.

Конвенция развития не учитывает тот факт, что конфликт связи это процесс направленности на мир и созидание, на то, что должно быть. Однако это "что должно быть" искажается отклонениями его траектории в виде вырождения субъективными действиями. В том числе вмешательством конвенционного согласия, которое в действительности является несогласием по отношению к миру. Например, чем отличается связь от отношений, в том числе социальных или производственных, социетальных или других? Тем, что связь ведет к диалектике мира, а отношения конвенции — к противоречиям и конфликтам. Поэтому социальные конвенциальные отношения — виновник кризисов и войн. Хотя социальная связь, хотя бы в виде конфликтов связи, должна быть источником мира. Должно быть диалектическое равновесие в умах и действиях. В конвенциальных социальных отношениях кроются слабости социетальных структур и отсутствие у сообщества субъективности.

Возникает вопрос сакрального окраса: "Разве у цивилизации и человечества есть выход лучше, чем использование методов конвенционализма, в деле устранения засилья в новейших условиях развития международного сообщества терроризма, кризисов и войн?" Конечно, есть. Это диалектический дискурс неконвенционального качества, хотя бы в виде отказа от метода проб и ошибок. Это использование виртуального конфликта связи парадоксальным способом — переноса его реальной бесконфликтности в плоскости диалектики конфликта, в объем диалектики мира с ее целостной связью сообщества с миром.

Тогда нужно видеть разумные пути выхода, исходящие из путей входа в него. То есть, осознавать смысл жизни в его поиске — в самопознании и самосозидании совместно с миром. А так же с переносом новых веяний и идей вверх по вертикали власти — к социуму и социетальным структурам, обязывая их стремиться к миру и созиданию. Так что дело за разумом, а не за конвенцией развития с его совершенно незаконным косметическим "ремонтом" мироустройства. Конфликт связи не следует выводить за рамки актуализации в бытие, оставляя его за горизонтами связи с миром.

4.10. Философия конфликта

Философия конфликта это далеко не только сама конфликтология, которая до сих пор не пытается разобраться в причинах противоречий. Это прежде всего связь конфликта с принципиальным существованием в онтологическом и гносеологическом плане. Кроме того это аксиологические и праксиологические приоритеты конфликтации, которые обычно стыдливо опускаются при рассмотрении современных проблем войны и мира. Это футуристические перспективы цивилизации и, конечно. это вопросы происхождения таких течений, как фашизм, терроризм или трансгуманизм глобалистского уклона. А также это пути выхода из этих уродливо разросшихся рукотворных конфликтов.

Если под конфликтом понимать лишь борьбу или субъективные стычки сторон и мнений, тогда стоит ли говорить о мире и необходимости связи с ним. Тогда это просто неразумно не понимается, хотя эта связь смысловая и стоит жизни всей человеческой цивилизации. Выходит. что классическая конфликтология лишена жизни, мира и созидания — она уводит цивилизацию в никуда, бросая в пучину кризисов и войн. Конфликт вообще в большой степени можно относить к управляющим функциям информации, нежели к бессмысленной борьбе противоречий, которая до сих пор главенствует в философии конфликта.

Диалектика конфликта и согласия считает, что до сих пор бытует в немире человечества убеждения, что мир нас не берет только потому, что "в споре рождается истина". Да не в споре она рождается, а в мире. Тогда как в споре или конфликте может рождаться лишь глупость. Потому мир планету не берет, что до сих пор противоречия и конфликты в умах людей стали краеугольными камнями бытия. Бытия неразумного, а потому достойного конфликтов.

Философия начинается там, где появляется сомнение. Сомнение само по себе уже есть конфликт с собой, а значит, с процессом мира. Диалектика мира вполне справедливо причисляет конфликт-имярек к феноноуменальному действу. То есть к целостности материального с нематериальным, субъективным действием с объективными тенденциями, силами и их направленностью. Они связаны между собой в общем прагматическом и даже конформистском случае так называемой "философский точкой". Тогда диалектика конфликта и согласия определяет реальные пути отхода от конформизма путем созидания в мире и согласии с их объективными прорывами.

Действительно, конфликт, помимо определенных материальных действий, обязательно связан с некоторой нематериальной направленностью. Если не на мир в случае этапа разрешения конфликта, то на конфронтацию и обострение, если мир не берет участников или акторов стычки. Самое удивительное происходит при межгосударственных разногласиях, где государства обычно действуют от имени общества. хотя таковыми, отнюдь, не являются. Тогда общество в лице простых граждан далеко не всегда воспринимает эти конфликты адекватно, исходя из собственной внутренней самоорганизации, которая главным образом должна быть уравновешена с внешней самоорганизацией. Но она далеко не фактом далеко не уравновешена с социальной субъективностью, от лица которой выступают сами конфликты государства.

Получается диалектический парадокс, когда такая подмена остается незамеченной и кажется вполне естественной, а потому развитие конфликта продолжается. В этом случае становится другое, а именно — противоконфликт между личностной и социальной субъективностями. Так становится замкнутый герменевтический круг: конфликт в конфликте, который диалектика мира обозначает звучно как "конфликт в квадрате". Современные теории и концепции конфликта