— На срединную территорию, — Грэм принялся объяснять очень медленно, словно с умалишенной разговаривал. — Не забыла про задание. Я сейчас не об испытании яу. А о другой твоей работе. Там Инэй, увы, не может подыскать замену.

— Ясно, — Мари равнодушно повела плечами. — А что будет, когда это особое задание закончится?

— Ты слышала. Король принял решение. И не собирается его менять.

Девушка не выдержала. Глянула на учителя волком.

— Хватит снисходительности, — процедила она сквозь зубы. — Ладно Его Величество! Что взять с глыбы льда. Но о вас я было лучшего мнения. Смотрите с осуждением. Будто не понимаете, что у меня не было выбора.

Грэм поморщился, сдерживая громкое ругательство.

— Я старался вложить в тебя многое, Ситэрра. Но главному, кажется, так и не сумел научить. Выбор есть всегда, если изначально немного пораскинуть мозгами.

— А я пораскинула! — Мари вскочила, пытаясь не дать воли чувствам и не кинуться на Грэма с кулаками. — Я знала, что старая паучиха ищет мне жениха, и у меня был целый план! А ещё союзник в лице вашего отца! Но все рухнуло. Потому что пришлось тащить вас раненого во Дворец! Вы во всём виноваты, ясно?!

И не дожидаясь реакции Грэма, девушка зашагала к Замку, жалея, что не ударила учителя. Быть может, хоть тогда бы полегчало?

Большую часть ночи Мари пролежала без сна, ломая голову, как быть дальше. Рассказать о свадебном договоре с Эльмаром и его требованиях Майе и Тренту, или повременить с откровениями? Кто знает, как отреагирует любимый на известие об "узаконенном" сопернике. Вдруг решит самоустраниться? А бабушка вполне способна войну Зимнему Дворцу объявить со зла. Но ведь Инэй терпеть не станет. Ответит и не пощадит никого, кто попадется под горячую руку. А неугомонную подданную, посмевшую утаить ещё один глобальный секрет, заморозит насмерть на месте.

Хотелось плакать, но Мари не смела. Не хотела будить Далилу, которая непременно накинется с расспросами, увидев слёзы. Тем более, подруга вернулась поздно. Дочь Зимы к тому моменту лежала в постели не меньше часа, уткнувшись носом в стену, и делала вид, что спит. Наверняка, Вилкок до ночи решала свои проблемы. Ведь из-за драки Ноя на неё теперь сыпались шишки со всех сторон. Каждый взрослый во владениях совета считал своим долгом заняться перевоспитанием "легкомысленной" девушки, что выливалось в огромное количество дополнительной работы.

На рассвете, проваливаясь в тяжелый сон, Мари, наконец, приняла решение — признаться бабушке, а опасный разговор с осу отложить до лучших времен. На душе сразу стало чуточку легче. Не зная об Эльмаре, Трент не станет ничего менять в их отношениях. А Майя… Майя, возможно, найдёт выход. При условии, конечно, что не позволит эмоциям взять верх над разумом.

Но утром пришлось забыть обо всех планах, ибо, не успела стихийница подняться с постели, разразился страшный скандал. Оказалось, Далила вернулась поздно не из-за работы. А чтобы не встречаться с бодрствующей Мари.

Рыжий ураган налетел, когда Ситэрра села пить утренний чай с молоком.

— И как давно это продолжается? — яростно поинтересовалась Вилкок. Глаза горели грозным огнём, руки упёрлись в бока.

— О чём ты? — не сразу поняла Мари, на всякий случай отодвигая чашку — уж слишком грозно выглядела Далила. Того гляди, врукопашную пойдет.

— Об этом, — перед Ситэррой на стол лёг оранжевый лист — то самое письмо, которое Трент прислал в больничку с пожеланием выздоровления. — Ты встречаешься с мерзавцем у меня за спиной!

Первым порывом было всё отрицать и убеждать Далилу в ошибке. В конце концов, послание Вилкоэ содержало лишь невинные фразы. А то, что оно до сих пор сохранилось, могло быть простой случайностью. Но едва бело-голубые глаза встретились со злыми карими, в душе созрел протест. В самом деле! Сколько можно перед всеми оправдываться и отчитываться?!

— Даже если и так, я не обязана спрашивать у тебя разрешения, — бросила Мари Далиле, а сама почему-то представила Инэя — таким, каким он выглядел накануне. — Это моя жизнь!

Вилкок не ожидала столь скорого признания. Быстро заморгала и попятилась, но почти сразу взяла себя в руки и приступила к новой атаке.

— Дурочка! Думаешь, он всерьез? Он мне мстит — через тебя!

Мари ударила ладонями по столу, и несчастная чашка подпрыгнула, разбрызгивая сладкий напиток.

— Ну и самомнение! Тренту нет до вашего семейства дела. Он сам сказал!

— А ты поверила? — Далила укоризненно покачала головой. — Он отлично умеет притворяться. Отец до сих пор верит, что Трент — "хороший мальчик". Ещё и виноватым себя чувствует. Да-да-да, папе пришлось оставить его во Дворце! Но не одного же! А с бабкой и дедом. А заодно и с массой возможностей, которые дарит придворная жизнь! Мой братец не жертва, Мари, а манипулятор!

— А ты ведь действительно в это веришь, — девушка презрительно прищурилась. — Тебе, наверное, так легче жить. Чтобы оправдать неблаговидный поступок родителей. И собственное рождение!

Далила громко ахнула.

— Ты совсем голову потеряла под его "очарованием"! Прислушайся к голосу разума. Хоть на минутку. Мы рядом десять лет. Я хоть раз тебе лгала? Или подводила? Но ты предпочитаешь верить парню, который вот-вот женится на другой! Трент никогда не оставит Принцессу. А тебя подставит! Так, что до конца жизни не отмоешься!

С Мари было достаточно. Чувствуя, как от ярости пылают щёки, она вскочила из-за стола. Далила могла говорить, что угодно. Давить на жалость и совесть. Но дочь Зимы точно знала — та врёт. Или пересказывает ложь, которую внушила мать. А ещё Мари очень ясно поняла, что больше не может жить у Вилкок. И даже оставаться в её комнате. Ни секунды. Ни единой!

— Отойди с дороги! — велела стихийница, когда подруга преградила путь. — Убирайся!

А потом… Мари и сама точно не поняла, в какой момент завязалась потасовка. Руки сами поднялись, чтобы оттолкнуть Далилу. Но и Вилкок не собиралась тушеваться, попыталась удержать обезумевшую от ярости подругу, вцепившись в ворот платья. Да так, что тот затрещал. Но сразу отпустила, когда Ситэрра ловко сплела узор заморозки.

— Ты что творишь?! — вскричала Далила, в ужасе рассматривая покрытые льдом ладони. — Разве можно применять погодный дар против друзей?! Сумасшедшая!

Но Мари не стала слушать упрёки, а, быть может, и угрозы. Выбежала из дома и припустилась прочь. Неважно куда, главное, чтобы там не оказалось ни людей, ни стихийников. Не удивительно, что ноги сами вынесли на опушку, на которой стихийница по вечерам встречалась с ненаглядным Трентом. В самое прекрасное место во всей Левии. Глотая слёзы, девушка уселась на поваленное дерево, рассеянно гладя сухую кору, еще помнящую прикосновения осу.

Душу рвали звери. Но только из-за невозможности встречаться с Вилкоэ в открытую и требований Герта. Ссора с Далилой отчего-то совсем не тревожила. Мозг вычеркнул имя "незримой" стихийницы из списка друзей. Зачем нужна подруга, которая во имя собственного высокомерия плюет на чувства других? Вилкок с самого начала была против встреч Мари с братом, а ведь Трент перед ней точно ни в чём не виноват! Это она приумножает вражду!