– Следователь тоже спрашивал о машине?

При упоминаниии о следователе Николай переменился в лице – до этого он выглядел почти успокоившимся. Помянув недобрым словом Олега, он сказал, что в основном о машине и был разговор. Где была машина тогда-то и тогда-то, да кто еще садится за руль, у кого ключи, в какой мастерской он обслуживается…

– Да еще насчет моего алиби спрашивал. Его оба наезда интересовали. Я ему все доказал, показал, назвал свидетелей. А потом прямо говорю – вы что, меня подозреваете? Соображаете, что говорите? Зачем мне убивать жену?!

– А он?

– А эта морда мне говорит – мало ли почему убивают, узнаете – удивитесь. Из ревности, например! Я отвечаю – да к кому мне было ревновать? У вас что – ее любовник побывал? Вы только от него и могли все это узнать. Так вот знайте – мне на него наплевать с высокой башни. И всегда было наплевать!

Друг – по совместительству адвокат – только покачал головой. Он знал терпимость Николая к подобным вещам и никак этого не одобрял. Но высказать свое мнение не решился.

– Короче, взяли подписку о невыезде и всякое такое, – мрачно заключил Николай. – Они там следственный эксперимент собираются делать – на том месте, где она погибла. Из какого положения ее сбили и прочее. Да! У меня тачку конфисковали для экспертизы!

Тут он почти подавился каким-то нервным смешком. Друг с тревогой на него взглянул.

– Я говорю – берите машину, берите все, только найдите, кто убил мою жену. Потому что иначе я сам его найду и вам нечего будет с ним делать.

– Это ты напрасно. Держись спокойнее – им только и нужно, чтобы человек вышел из себя и наговорил черт знает чего.

Николай пообещал успокоиться. Но сдержать обещание ему было трудно – тем более что он опять вспомнил об Олеге.

– На похороны приперся, – прошипел вдовец. – Стоял с таким постным лицом – прямо друг семьи!

– Да, я видел его. Он шатен, среднего роста? Ты еще с ним разговаривал.

– Ну да. Как последний идиот, поверил ему. Решил, что он нормальный мужик, а что с Нинкой связался – за это упрекать не приходится. Тем более что она сама была рада… А он взял да и подставил меня!

Когда Николай немного успокоился – для этого ему потребовалось выпить почти треть бутылки, – друг спросил, не думает ли он, что его в самом деле хотели подвести под монастырь. Николай эту версию отверг.

– Если бы хотели нагадить – натравили бы на меня налоговую инспекцию или местных бандюков. Да просто дали бы по башке, у меня же нет охраны. Здесь что-то другое. Личные Нинкины проблемы, например. Но сошлось-то все на мне!

– А жена тебе ни на кого не жаловалась? Может, намекала, а ты пропустил мимо ушей?

Николай пожал плечами. Он был вынужден признать, что в последнее время они с Ниной редко пускались в откровения друг перед другом.

– Работа виновата, понимаешь? Мы же с ней весь день пахали вместе, только в разных кабинетах. Вернемся домой, и начинается то же самое. Все, как на работе, и разговоры те же. Ни на что она не жаловалась.

В кухонную дверь кто-то поскребся. В щели показалось личико Дианы. Она молча оглядела мужчин, задержавшись взглядом на бутылках. Гость попытался подозвать девочку, но та как будто его не слышала.

– Чего тебе? – обернулся Николай. – Почему ты еще не спишь?

– Я не могу, – призналась девочка. – Мне страшно.

– Ну вот, страшно ей… – проворчал отец, выбираясь из-за стола. – Пойдем, я тебя уложу. Бабушка спит, и ты давай спи.

Но, забравшись в постель, девочка продолжала лежать с открытыми глазами. Николай потоптался возле ее кровати, попытался поправить подушку. Что сказать – он не знал, а Диана ни о чем не спрашивала. После похорон матери она притихла, ушла в себя. Но, сталкиваясь с ее тревожным взглядом, Николай каждый раз чувствовал смутный страх – как будто с девочкой происходило нечто, на что он никак не мог повлиять.

– Ну что ты мучаешься, спи, – повторил он, склоняясь над постелью и укладывая ей на подушку мягкого плюшевого медвежонка. Диана спала с ним чуть ли не с рождения.

Но девочка отбросила истрепанную игрушку и приподнялась на локте:

– Не оставляйте меня больше одну! – неожиданно потребовала она.

– Кто тебя оставляет? Бабушка весь день сидит с тобой.

– Неправда! Сегодня она ушла в магазин, а меня оставила здесь. А к нам в дверь звонили.

Николай насторожился:

– Надеюсь, ты не открыла?

– Конечно, нет, – с возмущением ответила Диана. – Я дурочка, по-твоему? Я заглянула в глазок, а там никого нет.

– Баловались, наверное, – успокоил ее отец. Но все-таки почувствовал тревогу. Диана не сводила с него темных блестящих глаз – из коридора падал свет и выхватывал ее лицо из сумрака спальни.

– Я спрашиваю «кто там?», а мне не отвечают. А потом, когда они поняли, что я одна, попробовали открыть дверь!

– Что?! Ты уверена?!

– Да, они сунули ключ в замок, – жалобно подтвердила девочка. – А когда я закричала, что вызову милицию и папа сейчас вернется с работы, они достали из замка ключ и убежали.

– Ты видела, кто это был?

– Нет. Они чем-то залепили глазок. А когда они ушли, я выглянула. Там была жвачка.

И девочка подвела итог:

– Одна я тут больше не останусь! А то меня убьют, как маму!

И Николай ничего не смог ответить ребенку, который больше не верил в его могущество. Диана смотрела на него слишком взрослыми глазами и видела, что ему тоже стало страшно.

– Вас давно не было видно!

Чаще всего любые слова, произносимые Таней, звучали, как упрек. Но на этот раз в ее голосе слышалась радость – правда, с оттенком разочарования.

Олег не был здесь уже почти две недели, но ему казалось, что прошло намного больше времени. Последний раз он заходил в этот магазин на другой день после того, как к нему переехала жить Нина. «Странное совпадение, – подумал он, оглядывая книжные полки. – А теперь явился, когда ко мне приехала Тамара. В чем дело? Это что – чувство вины? Другие бегут в церковь, чтобы очиститься от грехов, а я – в книжный магазин».

– Какие новости? – спросил он, оборачиваясь к Тане. Та вздохнула:

– Да ничего хорошего. По вашему списку ничего не пришло, а то бы я позвонила. Телефон у меня есть. А у вас как дела?

Ее сочувственный тон заставил его улыбнуться:

– Что, я так жутко выгляжу?

– Ну почему, – смутилась женщина. – Просто вид у вас усталый. Скажите, насчет той несчастной женщины ничего нового не слышно?

– Вы имеете в виду, не нашли ли ее убийцу? Нет.

Таня опустила глаза. Было видно, что она неподдельно огорчена. «Вот и еще один человек втянут в этот порочный круг, – подумал Олег. – Казалось бы, Таня не имеет ко всему этому никакого отношения, но все равно волнуется. Да, Мария производила странное, но сильное впечатление. Особенно ее глаза – их трудно забыть. И Таня, раз позволившая себе грубое слово в ее адрес, теперь испытывает угрызения совести и ждет, когда найдут убийцу».