— В смутные времена этими землями привили драконы. Величественные, могущественные и смертоносные, — с хрипотцой в голосе начал рассказывать Нилмэйн. — Они были низвергнуты богами с небес. Сильнейших из них прокляли человеческим обликом. Их дети были первыми чистокровными кто унаследовал драконью кровь и силу духов их предков, — губ Митиана коснулась легкая улыбка, но она померкла, а история продолжилась: — И этим они разгневали Повелителей. Ниспосланное ими проклятие оказалось даром. Боги Эстимиена и Альвиоса решили не только лишить их возможности оборачиваться людьми, но и истребить всех детей, которых они породили. Тогда древние предложили богам сделку. Взамен на сохранение жизни их детей, они без боя позволят отобрать у них человечность и станут посланниками в землях смертных.

— Жутко, — осипшим голосом выдавила Виолия.

— Это так печально, — поддержала подругу Лина заметно приуныв.

Драконы напрасно приняли проклятие за дар. Я отчего-то была в этом уверена. И была уверена еще в одном. Повелители ждали момента, когда древние получив возможность оборачиваться людьми пустят корни, обретут семьи. И вот тогда то, что они ошибочно сочли за дар и оказалось проклятием. В некоторых случаях близкие нам люди не только придают силы, они становятся нашей слабостью. Насколько бы драконы не были сильны, а против богов им не выстоять. На какие жертвы мы можем пойти ради любимых? Ответ на это знает лишь тот, кто стоит перед таким вопросом, словно на краю пропасти. Для древних этой пропастью стало извечное служение богам, в котором они потеряли человечность и возможность прикоснуться к своим детям.

— Черный и белый драконы единственные из самых могущественных, кто остался в живых, — меж тем продолжил Нилмэйн. — В легенде говорится — рыцари Лиоса заточили черного дракона в Нерийских пещерах, где тот охраняет вход в Бездну. А белый в ледяных горах Эультейма, что соприкасаются с облаками и где находится вход в царство Повелителей.

— Почему же боги так поступили? Это жестоко! — неожиданно гневно выпалила Лина.

Впрочем, ничего странного. В ее жилах течет драконья кровь.

— Адептка Маришь! — рявкнул Гольман, призывая ту остыть и злобный зырк в сторону Нилмэйна. — Куратор Митиан, говорить такое в священных стенах академии возмутительно! Мы обучаем адептов…

— Это всего лишь легенда. Каждый сам решает во что ему верить, — простодушно улыбнулся Нилмэйн, а в следующую секунду улыбке старшего принца любая виверна бы обзавидовалась и именно с ней он меланхолично добавил: — А о том, как именно вы обучаете адептов, мы с вами куратор Гольман, поговорим наедине.

Гольман побагровел, а заметив, как полыхнули золотом глаза дракона — побледнел. Немного подождал и ослабленным голосом сказал:

— Адепты, вы можете быть свободны.

Мы с Эйном обменялись полуулыбками и собирались покинуть аудиторию, когда к нам обратился Нилмэйн:

— Адептка Вилиас, Даома, подойдите.

Хотела было сказать, что упоминание нас в одном предложении меня оскорбляет, но решила промолчать. Уж больно нет желания выслушивать от Гольмана, что такой как мне подобает выказывать уважение знатной дочурке советника Даомы.

— Адептка Даома, ваш уровень магии выше среднего, — начал с непонятного для меня дракон.

А вот Анами гордо кивнула, ее губ коснулась улыбка.

— Я поражен!

Улыбка магички стала шире, а взгляд так и говорил: Видала? Сам старший сын императора поражается тут моим «величеством», а тебе побродяжка самое место в канаве.

— Я неслыханно поражен, что этот уровень остался неизменным с тех самых пор как три года назад, советник Даома хвалился об этом на одном из заседаний.

По мере того как Нилмэйн говорил, улыбка Анами медленно сползала с губ, в то время как лицо покрывалось красными пятнами толи стыда, толи злости.

— Предлагая ту или иную тактику, заклятие, в первую очередь вы должны самолично уметь их выполнять, не говоря уже о ваших сокурсниках. Вы не сможете одолеть врага одним бахвальством, — холодно отрезал Митиан и жестко добавил: — Куратор Гольман, полагаю это будет первый «неуд» адептки Даомы?

— Зачем же сразу «неуд»? — нервно всполошился маг. — Наша задача обучать адептов тому чего они не знают.

— В таком случае, адептка Вилиас также не заслуживает вашей неудовлетворительной оценки, — внезапно произнес Нилмэйн, взглянув на меня.

Мы с Гольманом переглянулись, я, удивленно хлопая ресницами, он, часто моргая, чем собственно пытался унять нервный тик. (1bd23)

— Вы правы, — с плохо наигранным согласием ответил злобный хрыч.

— Можете быть свободны, адептки, — улыбнулся Нилмэйн и уже мне у двери: — Адептка Вилиас, жду вас на крытом тренировочном поле после занятий.

Я кивнула и вышла в коридор, закрыв за собой дверь.

Анами уже успела собрать возле себя Лину, Далима и Виолию впопыхах жалуясь на несправедливость. Лина натянуто улыбалась, но кивала, вроде как соглашаясь с ее словами. Виолия молча слушала крик униженной душеньки светлой и укоризненно качала головой, а Далим вообще стоял, подпирая стену и что-то отсчитывал на пальцах.

Первое, что я решила это свернуть в другой коридор и сделать немалый круг к нужной аудитории, лишь бы не столкнуться с Анами, но тут же отвесила себе мысленный подзатыльник.

Я и сбегать от светлой?! Да не в этой жизни! К тому же, в конце коридора меня дожидался Эйн.

Вздернув подбородок, я с гордо выпрямленной спиной развернулась и медленно пошагала по коридору. Адепты других групп и курсов, кто проходил мимо спеша по своим делам, кто просто стоял что-то обсуждая. А то, что Анами не упустит возможности оплевать меня ядом не сомневалась, она и не упустила, стоило мне попасть под бдительный взгляд змеюки.

— Не задирай нос, только потому что куратор Митиан вступился за тебя. Уверена, это было из жалости. Мы все знаем, что поблажки тебе дают только потому, что ты бедная сиротка и воспитанница лэра Бэлимора, — слово «воспитанница» выплюнули с такой силой, что думала — забрызгает.

А Лимьен оказался прав. Даома и вправду никому не рассказала.

Вступать в диалог со светлой выскочкой я не собиралась и молча прошла мимо, не удостоив ее даже взгляда, что видимо неимоверно оскорбило магичку потому как в следующее мгновение раскалился воздух, а мне в спину полетел огненный ревущий сгусток. Я резко обернулась и руками, на которых успела выплести щит, разорвала атаку. Несколько искр больно резанули по скуле и лбу, другие угодили в плечо, оставив на форменном пиджаке прожженные полосы и запах гари.

Мгновение я остолбеневши разглядывала свои руки, а вернее исполосанные огнем рукава. Атака была слабая, и тем не менее щиты я выплетаю не так быстро, как хотелось бы и вот результат. НО!..

В спину?! Эта дрянь ударила в спину как последняя трусиха!