Глаза слепцов вспыхнули и расширились. По ним забегали цветные пятна, появились люди, звуки, как на четырех телеэкранах, которые стремительно сливались в один, а когда слились, меня окружила совершенно иная действительность.

Дело происходило давно, еще до нашествия европейцев. Куда меня занесло, я не понял, но я стоял на высокой горе, и солнце палило нещадно. Люди, собравшись у какой-то скалы диковинной формы, спорили о будущем своего народа.

Потом у меня под ногами оказалась платформа, а вокруг лежали мумии. Слепой жрец стоял под струями похожего на душ дождя – такого же, какой лил в день моего приезда. Он являл остальным высшую волю. Им было приказано покинуть город.

Картина сменилась. Жители брели прочь из высокогорного города. Они тянулись длинной бесконечной вереницей, целыми семьями, волоча вьюки со скарбом и ведя домашний скот в поводу. В центре процессии колыхались шесть закрытых паланкинов. Шатры лежали на плечах дюжих носильщиков. Я не видел, кто сидит внутри, но ясно было, что какие-то важные персоны.

Долгий, утомительный переход закончился у реки, где беженцы встали лагерем. Они распаковали поклажу и, обжившись, отправились знакомиться со своими новыми соседями, смуглыми индейцами. Те встретили чужаков настороженно, однако вскоре отношения наладились. Племена стали одним целым – охотились вместе, обустраивались и роднились меж собой. Только обитатели шести шатров – по-прежнему невидимые – держались особняком, не показываясь ни на гулянках, ни на работе, ни в праздники, ни в будни.

Прошли годы – судя по тому, как разрослось поселение, – и в самый большой шатер привели молодого парня. Откинулся полог, парень шагнул внутрь, я вслед за ним. Там оказалось человек двадцать. Все светлокожие и слепые. Они сидели не как попало, а по контуру странных загогулин, в которых я опознал символы, начертанные на стенах подвального помещения.

– Мы виллаки, жрецы, служители богов, – возвестил один из слепцов, и я понял его без труда, хотя он говорил на том же древнем языке. – Мы призваны защищать и направлять. Ты станешь нашим ватаной, коновязным столпом нашего племени. Подойди.

Снова смена кадра. Парень успел вырасти и занять положение вождя. Он обзавелся свитой из таких же, как я, мужчин и женщин, созданных по волшебству, чтобы трудиться на определенном поприще. Аюамарканцы. Среди них были зодчие, строители, землепашцы, лекари. Они учили поселян, изобретали новые способы обработки земли, новые лекарства. Наставники и руководители, они помогали племени развиваться, расти, шагать вперед. Они богатели – и процветало поселение, виллакам на радость. Не знаю, как я это понял, просто ощутил, и все.

Наблюдая за ватаной, который ходил по деревне, отдавая приказы, я вдруг заметил, что мизинец у него искривлен, как у Кардинала. Потом кадр сменился в очередной раз, и передо мной стоял другой человек – с таким же искривленным мизинцем. Деревня за это время разрослась до размеров городка, племена со всей округи стекались сюда вести торговлю. Нападать на поселение никто не осмеливался, памятуя о могущественных покровителях, и все трепетали перед невидимыми слепыми жрецами, успевшими обрасти легендами.

Но вот нагрянул народ, не знающий страха, с грозным оружием, какого в этой стране не ведали. Отряды захватчиков волной прокатились по городу, насилуя и грабя, и виллаки ничего не смогли поделать. В городе не было ни золота, ни серебра, ни угля – ничего, что могло бы привлечь захватчиков, но они все равно пришли и сровняли город с землей. Так велели их заокеанские правители.

Новые хозяева, услышав легенды о слепцах, поспешили расправиться с опасным противником. Они разбили виллаков в пух и прах, те гибли под пытками в плену, а захватчики в очередной раз доказали, что мир лежит у их ног.

Однако не все виллаки погибли. Горстка слепцов нашла убежище под землей и долго еще не решалась показаться на свет. Долгие годы они терпеливо ждали, пока мародеры не остепенятся. И только когда вслед за вояками потянулись поселенцы, чтобы выстроить новый город на костях прежнего, виллаки выползли наружу. Но теперь они старались держаться в тени и скрывались ото всех.

Их волшебству требовался проводник, и они нашли себе нового ватану. На этот раз паренек был белым, потомком захватчиков, но для виллаков это не имело значения. Они служили не обитателям старого города, а земле и духам будущего. Они строили не для людей, а силами людей. Цвет кожи, раса, религия – все это бывшим жрецам инков было безразлично.

И все же новые порядки повлияли и на них. Виллаки перестали чувствовать себя хозяевами в городе, стали осторожнее, боязливее. Когда-то приближенные к богам, теперь они обрекли себя на вечное сидение в подполье, чтобы не сгинуть без следа. И если раньше они выбирали себе в проводники мудрейшего, справедливейшего и чистейшего духом, теперь им требовался сильнейший, свирепейший и пробивной.

Шли десятилетия, власть к виллакам постепенно возвращалась, а город менялся. Давно миновали те незапамятные времена, когда он мирно рос, устремленный в будущее. Он стал крепостью, оплотом, выстроенным для нападения и защиты. Время неслось вперед. Слепые жрецы тщетно пытались обрести власть в прежнем объеме. Слишком большим стал город, а люди везли из-за моря новые веяния, новые языки, новых богов, станки и машины. Виллакам удавалось направлять рост города, но не так прицельно, как хотелось бы. Слишком много было им неподвластно. Они приспосабливались по мере сил, но уже отчаялись вернуть утраченное господство.

Прошли еще годы, и городок вырос в большой город. В нем уже проглядывали черты нынешнего. Появились электричество, автомобили, кинотеатры, юбки стали короче. Отгремела война, шла вторая. Пока мир приходил в себя, оправляясь от потрясений, виллаки задумались о своем месте в этом новом мире.

Я смотрел, как они собираются на совет. Они чуяли перемены в мировом устройстве. Человечество всегда норовило разрушать, но с новым племенем не было никакого сладу. Заглянув в будущее и увидев там газовые камеры и лютые зверства, виллаки поняли, что не смогут ничего поделать, если не изменятся сами. Требовался новый подход. Если будущее за хаосом, значит, хаосом его и нужно вершить.

И, снова раскинув свою сеть, они вытянули уличного беспризорника, злобного, дикого звереныша, не умеющего даже говорить. Они поманили его за собой, хотя он норовил огрызнуться на каждом шагу, и инициировали, наделив способностями ватаны. Однако после инициации, вместо того чтобы пестовать и обучать его владению своей силой, как обучали предшественников, они отпустили его восвояси, не дав ему и крупицы своих знаний, предоставив самому себе.

А потом виллаки затаились в ожидании. Они знали, что рано или поздно призрачная власть выплеснется наружу, мальчик увидит сон и пойдет их искать. Тогда они исполнят ритуал рождения, но на этом все. Они не будут подсказывать и вмешиваться. Они не откроют ему ни источник силы, ни сущность ватаны. Так они надеялись обрести слугу, способного противостоять натиску испорченного нового мира; слугу, который возьмет город в свои руки и обеспечит ему процветание в суровую и непредсказуемую эпоху смены веков.