— А для гор три руны горизонтального сжатия, одна — иллюзии и одна — концентрации, — озабоченно шепчу я. — Или все-таки две руны концентрации?

Точно! Я как раз работала над созданием оранжереи! Смущенно улыбаюсь. Это у нас семейное — если чем-то серьезно увлечемся, то все. Вокруг хоть война, хоть потоп, хоть конец света — и внимания не обратим.

Пройдя мимо Адриана и с трудом вписавшись в калитку, я выбираюсь на улицу. Милый, оглянувшись вокруг, с таинственным видом поворачивает за мной. Удрученно качаю головой. Ну разве воспитанные барышни так себя ведут? Позорище! Я то быстро семеню по мостовой, то, внезапно остановившись, отчаянно жестикулирую, выкрикивая термины на языке Древних, и, резко сорвавшись с места, опять бегу… А тролль его знает куда! Адриан, с трудом сдерживая смех, идет следом.

Городские ворота остаются позади. По накатанному санями пути я уверенно шагаю в сторону леса, продолжая громко рассуждать вслух. Несколько раз приседаю и, набрав в ладони снега, задумчиво скатываю в комочек и бормочу, бормочу, бормочу…

Скорбно вздыхаю. Ужас! И кому может понравиться подобное чучело?

Оказавшись на лесной опушке, я утыкаюсь взглядом в кривую сосну.

— Точно! — восклицаю радостно. — Сосны! На северном склоне посажу сосны! А может, кедры? Кедры оригинальнее. И две руны концентрации или все-таки одна?

Усевшись на пенек, старательно рисую на снегу магические символы. Злюсь, стирая носком сапога неудачный вариант, и, вздохнув, начинаю заново.

Милый, прислонившись спиной к толстому стволу, с интересом наблюдает за мной. Надо же, как близко он стоит! Всего в нескольких шагах! А я…

— Гляди, Глаз, баба! — слышу за спиной мужской голос.

Точнее, это Адриан слышит. Я всецело поглощена магическими изысканиями. Гоблинский компот, ну и клуша!

— Точно, баба! — вторит первому голосу второй. — Из богатеньких. Давненько у нас такой добычи не было!

Мамочки! Это ведь те самые разбойники из лесной избушки! Глаз и Зуб! Переглянувшись, вынимают из-за пояса ножи, крадутся… Беззаботная улыбка слетает с лица милого, холодный взгляд внимательно оценивает противников, рука бесшумно тянется за оружием.

— Адриан! Ты меня спас, да! — бросаюсь на шею милому. — Ты герой! Я тебя люблю! Ты самый лучший! Ты… ты…

— Хотел спасти, — поправляет меня Адриан. — Такой повод познакомиться с девушкой намечался — совершить благородный поступок. Досмотришь?

Вновь погружаюсь в далекий весенний день. Осторожные, приближающиеся шаги. Адриан рядом со мной, напряженный, готовый к прыжку. И вдруг…

— Три!!! — Мой идиотский вопль разносит в клочья тишину спящего леса, отдаваясь в вышине гулким неясным эхом. — Три руны концентрации!!!

С абсолютно счастливой улыбкой я вскакиваю на пенек и, изобразив нечто напоминающее боевой танец дикаря-победителя, гордо рисую в воздухе полученное заклинание.

Хр-р-р! Ш-ш-ш! Бамс! Пространство вокруг пятачка, на котором стоим мы с милым, вздрагивает и с ревом, треском, звоном сжимается. Шмяк! Несчастных разбойников с размаху кидает о дерево, давит, ломает, хлещет ветвями, заваливает снегом.

— Три руны горизонтального сжатия, одна иллюзии и три концентрации! — повторяю я, исчезая в открытом портале.

— Слышь, Зуб, это ж демоница! — шепчет один из разбойников. — Как есть демоница!

— Угу, — подтверждает товарищ. — Она мне плечо выбила, пальцев не чувствую.

— Ерунда! — машет рукой Глаз. — Это мы дешево отделались. Сказывают, они у живого человека сердце вынимают и едят. Оно трепыхается, а они жрут! Пошли-ка, покуда нечисть не воротилась.

Адриан медленно сползает вниз и, усевшись прямо на снег, беззвучно хохочет, вытирая глаза.

— Нет, я все-таки с ней познакомлюсь! — отсмеявшись, заявляет милый, поднимая потерянный мною шарфик. — Закажу гномий доспех с тройной прочностью и познакомлюсь! Нет, всякое видел, но чтоб такое…

Со смехом вынырнув из видения, кладу голову на плечо драгоценному. Ну я, понятно, в своем репертуаре. А Адриан меня, оказывается, еще весной приметил. Ласково проведя кончиками пальцев по крепкой ладони любимого, мысленно возвращаюсь в кабинет к эльфийке.

— Что же касается вашей личной просьбы, — неуверенно произносит Лорэль, — я даже не знаю, как вам это сказать. — Щелкнув замком, предсказательница вытаскивает из ящика стола мой шарфик. — Хозяйка этой вещицы — чародейка, и она вас приворожила. Причем не просто так. Она преследует цель… какое-то изумрудное кольцо.

— Не может быть! — восклицает Адриан, резко поднимаясь из-за стола. И, усаживаясь обратно, добавляет более спокойно: — Мне нужны доказательства.

— Вы сомневаетесь в моей честности? — Лорэль смотрит ему в глаза. — Или в моих умениях?

— Нет. — Милый непреклонен. — Но я все-таки хочу доказательств.

— Хорошо, — поморщившись, сдается эльфийка. — Мне тяжело работать при посторонних, к тому же я очень устала, выполняя ваше прошлое задание. Но я дорожу профессиональной репутацией. Смотрите.

Лорэль закрывает глаза и подносит руки к хрустальному шару. Да, со стороны как будто ничего она и не делает! Просто держит ладони на небольшом расстоянии от гладкой прозрачной поверхности. Но я знаю, что сейчас от ее пальцев исходят потоки силы. Мысленно предсказательница просит Высших открыть ей прошлое или будущее. Заглянуть в былое я умею и сама, а вот будущее… Вздыхаю. Увы, этого дара у меня нет.

Шар начинает вращаться. Быстрее, еще быстрее. Внутри него возникает яркое световое пятно и, увеличиваясь в размерах, превращается в объемное изображение. Облизываю пересохшие губы. Да, это я. С перепуганными глазами утопаю в массивном кресле приемной Изабель. Рука приворотчицы вкладывает мне в ладонь маленький живой шарик заклинания.

— Бросаешь в еду или питье, и ровно через десять минут объект твой навеки. Приятной охоты, Лика!

По шару бежит мелкая рябь, стирая картинку и заменяя ее на новую.

Снова я, на этот раз в родительской библиотеке.

Решительно захлопнув справочник по семейным украшениям, потираю руки.

— Ну, Адрианчик, никуда ты от меня не денешься! Я не я буду, если твое колечко не окажется на моем пальчике. Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю!

Изображение в шаре гаснет, чтобы через миг вспыхнуть снова.

И опять я. В родной усадьбе, ожидаю милого накануне ритуального поединка.

— Разжигаю любовь в день, ночь и полночь, при утренней заре и при вечерней, — бормочу я, осторожно бросив шарик приворота в высокую посудину. — Тому, кто выпьет это, покажусь я краше света белого, милее солнца красного…

Со вздохом переливаю зелье в бутылку зеленого стекла.

— Извини, Адриан, — шепчут мои губы. — Я не могу по-другому.