Следующий наш с Гарри бой за титул чемпиона мира состоялся в восемьдесят седьмом году в Севилье. Чтобы снова получить право претендовать на высокое звание, я обыграл очень сильного гроссмейстера Андрея Соколова, который находился тогда на подъеме. Матч в Севилье я смело могу назвать одним из интереснейших шахматных матчей двадцатого века. Было изобилие интересных идей, большое количество сложных защит и хитрых комбинаций. Я применил новый дебют, а Каспаров нашел для него лучшее возражение. Перед последней партией я опережал Гарри на одно очко. Но в последней случился цейтнот, я начал ошибаться, позволил сопернику захватить инициативу и выиграть. Счет стал ничейным, Каспаров сохранил звание чемпиона мира.

Сам матч был организован очень неплохо, но, наверное, жизнь по правилам чрезвычайно скучна для Гарри Кимовича и его команды. Я расставался со своим офицером безопасности – Володей Пищенко – у входа в театр имени Лопе де Вега, в котором мы играли. А сопровождавший Каспарова Литвинов доходил с ним до комнаты отдыха. Более того, как только матч заканчивался, там же офицер и встречал своего подопечного. Зачем? Для чего? Останавливался ли он у порога комнаты или заходил туда, чтобы положить какие-то записи? Об этом мы вряд ли узнаем, да и незачем. У меня был шанс вернуть себе звание, но я его упустил, и в этом, кроме меня самого, никто не виноват.

Многих людей, которым чуждо спортивное соперничество, удивляет, как после целой череды конфликтов, огромного количества нелицеприятных публикаций друг о друге в прессе можно сохранять хотя бы видимость нормальных отношений. Порой это действительно тяжело. Но давайте вспомним методы прославленного хоккейного тренера Анатолия Тарасова. До тех пор, пока на его требования «Динамо, стоять! ЦСКА, стоять! Крылья, стоять!» хоккеисты названных команд останавливались во время круговой езды на тренировках сборной, по инерции заваливались все игроки. Для слаженной командной игры все ее члены должны ощущать себя единым целым, а напряженные отношения этому никак не способствуют. Конечно, играя в одной сборной, мы с Гарри оба считали, что худой мир лучше доброй ссоры, и старались никогда не доводить отношения до прямого и резкого конфликта. Мы могли вполне спокойно общаться, особенно тогда, когда он уже частично удовлетворил свои амбиции и стал чемпионом: решали какие-то административные вопросы, обсуждали матчи, даже играли в карты.

В восемьдесят шестом году мы получили интересное предложение от бельгийского бизнесмена Бессела Кока. Бессел был одним из авторов международной системы SWIFT и большим поклонником шахмат. Он поделился идеей создания Ассоциации гроссмейстеров, для которой ежегодно будут проводиться шесть международных турниров Кубка мира (один обязательно в Брюсселе). Каждый участник сможет выступать в четырех турнирах, а по итогам предъявить лучшие три результата и в соответствии с ними занять место в турнирной таблице. Предложение Кока показалось нам очень интересным. Во-первых, появлялась возможность играть в турнирах исключительно с сильными соперниками. Во-вторых, еще один путь определения сильнейшего из шахматистов. Да и турниры, спонсорами которых выступают коммерческие компании, всегда очень привлекательны.

Ассоциацию создали в короткие сроки, определив председателем Каспарова, а его заместителями Яна Тиммана и меня. В правление также входили: Любомир Кавалек, Лайош Портиш, Ясер Сейраван и американец русского происхождения Максим Длуги. Причем с Гарри мы договорились, что для развития общего дела откажемся от своих гонораров за участие в турнирах, которые у чемпионов мира, естественно, были самыми высокими, и будем забирать исключительно призовые. Хотелось надеяться, что, взяв на себя административные функции, мы – спортсмены – всегда сумеем договориться между собой. Но и тут этого не случилось. Первая неприятность произошла на турнире в Барселоне. Организаторам разрешили пригласить играть испанского гроссмейстера Мигеля Ильескаса, который квалификацию не прошел, но должен был своим участием привлечь к событию больше внимания соотечественников. Каспаров у испанца выиграл, а Любомир Любоевич, набравший по итогам соревнований одинаковое с Каспаровым количество очков, сыграл с Ильескасом вничью. По правилам Кубка в этом случае для определения победителя считают очки, набранные в матчах с постоянными участниками состязаний. Любоевич обошел Каспарова, но судья Фалькон – большой приятель Гарри – разделил первое и второе места между двумя игроками, а Кубок победителя турнира вручил Каспарову. Я бы на месте Любоевича обязательно опротестовал подобный беспредел, но сербский гроссмейстер предпочел не трепать себе нервы дальнейшими выяснениями.

Мне же представилась возможность отстаивать свои права на следующем турнире Кубка в Швеции. Борьба там получилась очень острой, перед последним туром Каспаров опережал меня на пол-очка, но затем не справился с нервами и свою заключительную встречу свел к быстрой ничьей, тем самым предоставил мне возможность стать победителем турнира, выиграв партию. Моим соперником оказался шведский гроссмейстер Ульф Андерссон, обыграть которого было совсем непросто. Он всегда навязывал упорную борьбу и сражался до последнего. Тем не менее я довольно быстро получил лучшую позицию, сомнений в том, что явное преимущество на моей стороне, не было никаких. Каспаров, конечно, следил за ходом партии, нервничал и понимал, что победа в турнире вот-вот ускользнет. Ульф, не желая сдаваться, отчаянно защищался и довел-таки партию до откладывания. Это сейчас, когда позицию на доске можно завести в компьютер и получить от машины множество вариантов дальнейших ходов, партии не откладываются, а тогда доигрывать на следующий день было в порядке вещей.

Я вышел из зала, а Андерссон задержался, записывая ход. О том, что произошло дальше, я узнал от венгерского шахматиста Лайоша Портиша, который оказался свидетелем запрещенного в игровой зоне действа. Стоило мне удалиться, Каспаров выскочил на сцену и начал в компании с кем-то еще анализировать отложенную позицию. Он мог бы сколько угодно помогать Андерссону, советовать и искать варианты, но делать это так, как это случилось, попросту непорядочно. Портиш, заметив происходящее, указал Каспарову на неэтичность его поведения. Но Гарри только отмахнулся и, никого не стесняясь, объявил:

– Так это же все против Карпова.

Однако их общие усилия оказались напрасными. На следующее утро я дожал Андерссона, поделил с Каспаровым первое место по очкам, но при этом обошел его по другим показателям и должен был получить Кубок победителя. Шведы отличились помпезностью организации закрытия: пригласили мюзикл «Шахматы», группу «АББА». Церемония награждения участников турнира тоже обещала быть запоминающейся. Победитель турнира должен был выйти на сцену последним, однако я обратил внимание, что Каспаров пропустил меня вперед и собрался закрыть процедуру вручения наград своей персоной. Когда я сказал организаторам, что последним должен быть вызван победитель турнира, они замялись, ответили, что Каспаров чемпион мира и ему положены особые привилегии. Я ответил, что пользоваться своими привилегиями чемпион мира может там, где должно, а здесь действуют правила турнира, которые хорошие организаторы обязаны соблюдать.