— Как ты хочешь умереть, Хашимбек? — внезапно спросил он. —Обещаю, что исполню и это твое желание.

— Пусть мне принесут пистолет с одним патроном, — сказалХашимбек и закрыл глаза. Больше в этой жизни у него не осталось никаких дел.

— Твоего мальчика все равно не тронут, — вдруг сказалНаблюдатель. — Ты сильный человек, Хашимбек, а я должен уважать сильных людей.И тебя не убьют. В этом мире мало настоящих мужчин. Ты один из них. Еслисумеешь выжить, останешься жить. Сегодня тебе вызовут лучшего врача. Не знаю,где тебя нашел Георгий, но я ему завидую. Таких мужчин я давно не встречал.Если ты захочешь когда-нибудь получить мою рекомендацию, придешь ко мне.

Наблюдатель вышел из комнаты. В коридоре стоял Граф. Увидеввыходившего, он поспешил к нему.

— Я не верил, что такое может случиться, — восхищенно сказалГраф. — Он сразу заговорил.

— Для восточного человека самое главное честь и семья. Новсе эти понятия важны только в том случае, если он может их кому-то передать.Но если он готов отказаться даже от сына, значит, честь рода для него дорожевсего. Мы от него больше ничего не добьемся. Достаточно и того, что узнали.Мальчик был нашим последним аргументом.

— Но мы ничего не узнали, — недоуменно напомнил Граф.

— Достаточно, чтобы понять, что в игре против нас участвовали сам Курчадзе. Если не было бы никакой тайны, Хашимбек не стал бы молчатьстолько времени. Значит, тайна была, и основа этой тайны Георгий Курчадзе. АИраклия не ищите. Его уже зарыли в землю.

— Это он сказал?

— Это единственное, что он сказал, — кивнул Наблюдатель. —Не человек, а железо. Таких людей у нас раньше сразу в высший ранг возводили.Он такую пытку прошел, а молчал, его мучили, а он молчал. Даже когда егоединственного сына привезли, он и тогда молчал. Предложил убить его вместе ссыном, чтобы не позорить свой род. А ведь сын его четвертый ребенок. Он такждал сына. Ты понимаешь, какой это кремень? Мы ничего здесь больше не добьемся,даже если разрежем его на куски. Прикажи, пусть ему срочно вызовут врача.Настоящего врача, а не твоего кровососа.

— Гаденыша придушить? — спросил Граф.

— Нет, — изменился в лице Наблюдатель, — я дал слово вора.Немедленно отпустите мальчика. Отвезете его домой. И чтобы ничего ему неговорили.

— Все понял, — кивнул Граф.

— Если врач скажет, что ему уже нельзя помочь, можешь датьему пистолет с одним патроном. Он хочет застрелиться.

— Может, ему подсобить?

— Эх, Граф, — вдруг сказал Наблюдатель, — ну какой ты к е…матери вор. Балда ты, мокрота одна. Кодекса нашего не уважаешь. Там мужчиналежит, настоящий мужчина. А ты по сравнению с ним настоящее дерьмо.

И, не сказав больше ни слова, повернулся и пошел к выходу.

В это утро Дронго решил еще раз встретиться со вдовойпогибшего журналиста. Он знал время, когда пунктуальная Кира Леонидовна выходитиз дома, и поэтому ждал ее во дворе, наблюдая за подъездом. Ровно в половинеодиннадцатого она вышла из дома — холодная, надменная, элегантная. На ней былшерстяной красно-черный костюм и небольшая черная шляпка, дополнявшая ее наряд.Как обычно, она прошла мимо сидящих на скамейке старушек, не поздоровавшись сними. И, как обычно, они стали негромко обсуждать достоинства и недостаткиновой соседки. Она направилась к стоянке машин, находившейся за домом. И в этотмомент к ней шагнул Дронго.

Она привычно кивнула ему, углядев знакомое лицо, и пошлабыло дальше, но вдруг остановилась, повернулась и сказала:

— Я вас сразу не узнала. Что вам здесь нужно?

— Я хочу поговорить с вами.

— Нам не о чем больше разговаривать, — строго сказала она, —вам не кажется, что ваше назойливое любопытство уже переходит все возможныеграни приличия? Нельзя быть таким бесцеремонным, господин Кузнецов, это оченьраздражает.

Она не повернулась, когда он довольно громко сказал:

— Я не Кузнецов.

Она, не поворачивая головы, сказала ледяным голосом:

— Это ваши проблемы. Если вам нравится играть в прятки,можете продолжать.

Она сделала еще один шаг, но он заговорил вновь:

— Я знаю, кто организовал убийство вашего мужа.

Она остановилась. Замерла. Повернула голову, посмотрела нанего и, чуть заикаясь, спросила:

— Что? Что вы сказали?

— Я знаю, кто организовал убийство вашего мужа, — повторилон.

— Вы ненормальный, — убежденно сказала она. — Этим деломзанимаются прокуратура и милиция. Оставьте меня в покое.

— Они никогда ничего не найдут, — продолжал Дронго, — и вызнаете, почему.

Кира Леонидовна стояла, не двигаясь. Стояла так, словноразмышляла, что ей делать дальше. Наконец она развернулась, сделала два шага понаправлению к нему и спросила:

— Что вам нужно? Зачем вы меня преследуете?

— А вы не хотите знать, кто организовал убийство вашегомужа?

— Говорите, — потребовала она, оглянувшись по сторонам.

— Зачем вы звонили и предупреждали насчет моего визита? —вдруг спросил он.

Женщина чуть покраснела, смутилась.

— Я никому не звонила. С чего вы взяли?

Он молчал, глядя ей в глаза. Что-то в его глазах заставилоее дрогнуть. Она нервно поправила воротник, снова оглянулась.

— Чего вы добиваетесь? — спросила Кира Леонидовна. — Я непонимаю, почему вы меня преследуете.

— Кому вы звонили? — спросил он. — Поймите, что от ответа наэтот вопрос зависит и продолжение нашего дальнейшего разговора.

Она заметно нервничала, но молчала.

— Я абсолютно точно знаю, что вы звонили, — продолжалДронго, — и даже догадываюсь, кому именно. Но мне нужно услышать это имя отвас. Только в этом случае я могу продолжать разговор с вами.

— Вы ненормальный, — немного растерянно повторила КираЛеонидовна, — сначала вы обманом проникаете ко мне под видом журналиста ипытаетесь выудить из меня какую-то информацию, попутно говоря мне всякиегадости. Потом звоните в полночь с непонятными вопросами и, наконец, теперьначинаете говорить загадками. Извините меня, но, по-моему, нам не о чемразговаривать.

— В полночь я позвонил, чтобы узнать у вас о РоманеАнатольевиче, который был убит вчера вечером.

Вот на этот раз она испугалась. Вздрогнула и уже менеерешительным голосом спросила: