закрытыми глазами перестали мелькать воспоминания и фантазии. Найтэ погрузился в темноту без мыслей и слов. Он был совершенно спокоен и будто дуновение ветерка заскользил среди бесконечного пространства покоя. Всё, на чём он ещё позволял себе концентрироваться, так это на своём восприятии Милы Свон. И нет, нисколько он не рассуждал в данный миг о ней. Он просто постарался воссоздать в себе ощущение, которое зачастую возникало в нём в присутствии этой женщины. И, конечно, ненадолго Найтэ охватило глубокое удивление. Уж слишком сильно его сознательная нелюбовь к Миле Свон отличалась от той неосознанной нежности, что вела его нынче.

Однако, мысли обо всём этом тёмному эльфу пришлось выкинуть из головы как нечто ненужное. Они могли помешать в его намерениях, да и вскоре совсем другое захватило внимание Найтэ. Он вновь ощутил тяжесть тела, если так можно было сказать. По сравнению с его собственным, тщедушное тельце Милы Свон казалось немыслимо лёгким. И немыслимо больно Найтэ было от того, как сильно впивалась в кожу верёвка и как болели глубокие порезы.

— Вот так, Лебёдушка, — сказал смутно знакомый Найтэ мужчина, когда закончил водить ножом по лбу Милы Свон. — И можешь сказать мне спасибо. Я подумал, что пока не буду выкалывать тебе глаза, мне хочется, чтобы ты внимательно смотрела на меня до своего самого последнего вдоха.

— Я и так уже тебя запомнила. Сука, не думай, что на том свете ты увидишь мир и покой!

Несмотря на грозные интонации голос Милы Свон звучал тихо, и Найтэ понимал отчего оно так. Женщина ужасно ослабла. Кости ног и рук у неё были переломаны, боль в животе горела огнём, порезы кровоточили.

— Ты тоже там покоя не дождёшься, — неприятно улыбнулся мужчина. — От тебя, Лебёдушка, ничего, кроме дерьма не останется. Потому что как только я вытащу из тебя душу, так сразу сожру её, а плоть возьму и отдам бродячим собакам. Ням-ням.

Он наклонился, чтобы издевательски куснуть Милу за ухо, а затем слизнул стекающую у неё со лба кровь. При этом он продолжал улыбаться, покуда вдруг не удивился.

— О, да тебе самой нравится.

В своём выводе этот мужчина ошибся. Само собой, Миле Свон нисколько не нравилось происходящее с ней, но оно было в духе развлечений Найтэ Аллиэра. И в данный момент его эмоции передались женщине, с духом которой он частично соединился. Ненадолго, конечно. Мила Свон собралась и плюнула своему истязателю в лицо. Тут же её голову сильно тряхануло из-за неслабой такой пощёчины.

— Шехром ллойс! — громко ругнулась молодая женщина словами Найтэ, чья голова в реальности тоже резко накренилась. Тёмный эльф ненароком ударился о мраморную лампаду с благовониями, что была закреплена на алтаре с помощью металлического прута. В результате его челюсть загудела так, что у него возникло нехорошее подозрение, а не треснула ли кость?

— Где это ты научилась так грязно по-эльфийски ругаться? — прозвучало новое удивление, но и в этот раз необычное поведение жертвы не сумело пробудить положенное ситуации подозрение. И Найтэ уже сделал вывод отчего оно так. Мужчина перед ним обладал превосходными способностями к магии, но пользоваться ею самой почти не умел. Так бы он уже смог заметить косвенные признаки тайного присутствия кого-то.

— Да там же где и по сеттски, — между тем со злостью произнесла Мила Свон. — Теперь я поняла, Свен, это ты подменил страницы в книге.

— Идея была не моей, но, конечно же, я ею воспользовался. Я всегда использовал возможности, чтобы кого-нибудь из вашей группы отчислили. Я подзадоривал на вызывающее поведение Родрика, на спор заставил Мартина совершить кражу, убедил Питрина погостить вот в этом самом подвале. А один раз вообще пришёл вроде как сообщить про изменения в расписании, а взял и убил. Я умный парень, Лебёдушка, и далеко не болтливый. Так что хватит зубы мне заговаривать, пора тебе уже подыхать.

Первое удивление Найтэ оказалось связано с тем, что юный выскочка начал творить свои чары отнюдь не на основе чёрной магии. Для тёмного эльфа выглядело совсем нелогично организовывать взаимодействие с нематериальной составляющей через огонь, покуда он не понял, что никакое взаимодействие не подразумевается в принципе. Маг намеревался связующие нити между телом и духом сжечь.

Второе удивление Найтэ состояло в другом. Он был просто в шоке от того, что такое, оказывается, возможно. И, по чести говоря, тёмный эльф с удовольствием бы понаблюдал за процессом от начала до конца, всё же магией огня он в некоторой степени владел, знание являлось для него полезным. Вот только стоило даровитому выскочке начать своё чёрное дело, как возникло некое конкретное «но» — именно через подсоединение к этим нитям Найтэ дотянулся до Милы Свон. В результате получалось, что либо его собственный дух вот-вот начал бы бродить по посмертному плану бытия неприкаянным, либо Найтэ предстояло всеми любыми способами эти самые нити укрепить, чтобы восстановить ответвления, по которым он добрался до духа девушки.

Нет, ну можно было бы выбрать первый вариант. Ведь имелся шанс, что некий умник всё же додумается проверить как там Найтэ Аллиэр на своей кафедре время проводит, но… в свете того, что никакого запасного ключа от кафедры ни у кого не имелось (уж об этом Найтэ сам позаботился), виделось тёмному эльфу подобное чем-то неправильным. Его тело запросто могло погибнуть в ожидании спасения духа, и по этой причине предпочёл Найтэ другое. Ему ведь было понятно, что стоит ему восстановить разрушенную магией огня связку, как он вмиг перестал бы рисковать и преспокойно отправил бы свой дух восвояси к своему любимому-прелюбимому телу.

М-да, пожалуй Свен Сайфер нисколько не ожидал того, каким твёрдым орешком окажется для него Мила Свон. Он аж вспотел от усилий, но Найтэ ни в какую не сдавал свои позиции. Тёмному эльфу отнюдь не хотелось, чтобы его любопытство так паршиво ему аукнулось. А там произошло то, что должно было произойти. И стоит ли о том говорить, но появление светлых эльфов вышло более чем эффектным.

***

Первым, что Мила увидела, придя в себя, было хмурое лицо Адьира Морриэнтэ. А ещё она ощущала, как неторопливо скользят по её рукам его нежные пальцы. При этом испытываемая молодой женщиной боль отступала, и потому она слабо улыбнулась.

— Шедэа. Вэй илмари ли тэолинн2, — послышался чей-то женский голос рядом.

Мила нисколько не поняла сказанного, но встревоженность в голосе ей не понравилась. Она хотела было нахмуриться, вот только изрезанная кожа на лбу тут же дала о себе знать. Мила слабо