– Обычного нильдхейма, говорите? – наконец произнес он с мрачным видом. – Не знаю, кто Вы такой, Пятиликий, но так и быть, расскажу кое-кому, о визите человека Лорака, имевшего при себе бутылку заряженного Истоком вина. Ни больше, ни меньше того. И если однажды судьба сведет нас снова, обязательно выслушаю Ваше авантюрное предложение, да обещаю над ним крепко подумать.

Я кивнул и покинул лавку Джузеппе Эвельсона, не забыв прихватить с собой меч.

Часть сознания от Тамора, искусного воина Каганата, тянула истошно хохотать. Часть другая, принадлежащая Асхару Тайипу, опытному командиру наемников, поднаторевшему за долгую жизнь в переговорах, заставляла довольно ухмыляться. Наемный убийца Гурн отдавался в душе мстительным желанием поскорее расквитаться с людьми, отнявшими у меня целый год жизни и едва не превратившими в безвольного цепного пса. Лишь Бернанс, монах церкви Святого Маркуса, над всем этим укоризненно качал головой, сетуя на методы, но вполне соглашаясь с целями.

Я же, Рейтан Лазар, тем временем забрался на лошадь и направился в сторону окраины города, поглядывая на небо да не без удовольствия замечая на нем то, что выступало ключевой и в то же время самой не надежной частью плана.

Солнце давно миновало зенит, что позволяло двигаться по теневой стороне улиц, спасаясь от жары. Такой нехитрой уловкой пользовались, однако, и местные жители, а потому ширина дорог не спасала от столпотворения, особенно когда встречались высокие красные экипажи, с пути следования которых было принято немедленно уходить.

Ближе к городской стене людей вокруг стало поменьше, я оставил лошадь возле ближайшей лавки, а сам свернул в переулок между домами, на крышах которых усматривались террасы.

Прислонился спиной к горячим от солнца камням глухого забора и стал ждать.

Один из БПЛА кружил неподалеку, совершая знакомые движения, имитирующие поведение парящих птиц, называвшиеся в инструкции маскировочным рысканьем. Если не присматриваться, выглядело это вполне естественно, но я отлично помнил, что мой Гамаюн удерживался в воздухе лишь благодаря тонким, быстро вращающимся винтам.

Насколько они прочны, и не угостит ли меня эта птичка боевой магией, к сожалению, оставалось не известно.

Пальцы коснулись перстня в тот самый миг, когда БПЛА зашел на очередной поворот в сторону проулка.

Черные когти, черные крылья, злая воронья стая.

Я легко взмыл над городом, тут же устремившись к заветной цели. Дома и люди быстро уменьшались, становясь подобием игрушек, а теплый воздух едва заметно трепал оперение. В этой форме ощущения притуплялись, словно ты обратился не птицами, а стал самим ветром. Бестелесным и оттого неуязвимым. Соблазнительная иллюзия грозила беспечным нильдхеймам шансом попросту разбиться, ведь даже полный заряд перстня рано или поздно иссякнет.

Между мной и БПЛА оставалось уже не больше сотни метров. Я успел порадоваться простоте и в то же время хитрости собственного замысла, как вдруг фальшивый орел резко развернулся, да кинулся наутек, слегка накренившись боком.

Стая замахала крыльями ускоряясь. В первое мгновение мне показалось, что БПЛА отрывается, но ему не хватало скорости горизонтального полета. Вороны настигали добычу.

Словно прочтя мои мысли, орел внезапно взмыл вверх и понесся под облака, что было хуже всего. Если заряд перстня вскоре кончится, чем выше я окажусь, тем больше шансов превратиться в алое пятно на камнях, без малейшего шанса на спасение.

Каждый ворон стаи прикрыл черные бусины глаз, да направился следом за целью.

Все или ничего!

Прошла целая минута яростной погони навстречу солнцу. Дважды я ловил себя на мысли, что благоразумнее повернуть назад, но снова и снова с железным упрямством заставлял стаю подниматься выше.

Наконец, один из воронов оказался рядом. Когтистые лапы вцепились в искусственное оперение, добавив орлу лишнего веса. Головы других добрались до крыльев, принявшись клевать раскаленные винты, так что брызнула во все стороны кровь.

БПЛА поддался. Лишившись основных средств полета, он потерял управление, позволив мне потащить себя к земле. Теперь дело было за малым – просто дотянуть до крыш. Но не успел я порадоваться победе, один из воронов неуклюже затрепыхался и, вместо ощущения мерного полета, меня ударило горячим потоком воздуха. Вторая птица также перестала подчиняться, а после скомкалась в бесформенную кляксу да разлетелась мелкими брызгами.

Люди еще виделись подобно муравьям, а дома напоминали хаотичную мозаику, когда меня сформировало в человеческом обличье. Благо это произошло лишь на мгновенье, через секунду я снова несся к земле черной стаей, держа в своих лапах устройство.

Очередная тряска.

Слишком высоко!

Земля теперь гораздо ближе, однако в этот раз заряд иссяк окончательно. Извернулся в воздухе, с единственным желанием – не упасть бы на кого из людей.

Несколько секунд свободного падения, лишающего любых мыслей, кроме страха неминуемой смерти.

Удар.

Меня протащило грудью по черной черепице. Ярусом ниже шла другая часть крыши, я рухнул точно на конек, да полетел по инерции дальше. В последний момент, преодолевая жуткую боль во всем теле, ухватился окровавленными пальцами за свес, повиснув в воздухе.

Живой.

Эта мысль тут же развеселила.

Все остальное выглядело теперь не важным, даже провалившийся к черту план, который оказался настолько дерьмовым, насколько это вообще возможно. Пожалуй бы даже улыбнулся, чувствуй сейчас лицо.

Рядом слышались крики чаек, шум морского прибоя, да легкое завывание ветра.

Дышать было сложно, а глаза застилала кровавая пелена. Неудивительно, ведь основной удар я принял передней частью тела. Благо хоть руки слушались сносно. Сумев подтянуться, кое-как забрался повыше, да стянул рюкзак. Как ни странно, бутылка вина уцелела.

Сделал несколько скупых глотков, помогая заклинанию латать раны и осмотрелся. Погоня за БПЛА унесла меня совсем в другую часть Эсфахара. Вокруг высились массивные портовые склады, а прямо передо мной до самого горизонта простиралась спокойная водная гладь. Людей видно не было, и это тоже порадовало, потому как не хотелось объяснять обстоятельства недавнего полета. Зато разбитый вдрызг БПЛА мерно покачивался на волнах, не подавая никаких признаков жизни.

Я полез в карман и достал оттуда золотистый медальон в виде приоткрытых врат, что был так важен иномирцам. Вытянул его перед собой на цепочке.

– Эй, пташка, – произнес хриплым голосом, обращаясь к уничтоженному устройству. – Я лишь хотел показать тебе это, только и всего. Какого черта ты принялся улетать? Если проклятый медальон стоит того, чтобы менять наши с Авеной судьбы, можно было и как-то поаккуратнее.

Тяжело вздохнул, выдав легкими такой свист, какому могла бы позавидовать волынка. Боль тем не менее постепенно уходила, а тело обретало подвижность. Значит, вскоре смогу уйти и возможно даже избежать встречи с любопытными горожанами.

Внезапно из-за спины послышался