Стена парталанцев-пехотинцев, вооруженных топорами, его бы точно не пропустила. Они вышли впереди шаманов, оставляя промеж рядов интервалы для огненных атак. Хорошо проработанное построение, знакомое всем, кто был в битве за Буйный Берег. Пламенные вихри пугали лошадей, те дергались в разные стороны, вставали на дыбы, и всадники с трудом удерживались верхом. Пользуясь замешательством даэрдинцев, вторженцы вгрызались в тело дарэдинской кавалерии, жаля, рубя.

Ллейд вздрогнул. Отдав несколько кратких указаний товарищам рядом с ним, он рванулся к тем, кто бился на ребре, сам в душе не понимая, что мог бы сделать, чтобы помочь.

— Отступайте! — призвал Ллейд, увидев разор кавалерии на месте. Нужно перегруппироваться, и срочно, пока их не раздавили, взяв каждого всадника в окружение из двух-трех человек и пламени. — Отступайте, мы вернемся!

Всадники, не разбирая, кто из них подданный дома Таламрин, а кто — Диенар, нехотя, оглядываясь, уходили в тыл, спускаясь обратно в дол и утрачивая так и не завоеванное преимущество высоты. Ллейд смотрел на это, скрепя сердце, но против пламени им сейчас нечего поставить. Таламрин обернулся, чтобы убедиться, что все услышали сигнал, когда один из всадников крикнул: «Мило-о-орд!».

Ллейд дернул коня назад, к своим, даже не оборачиваясь, чтобы узнать, что же там летело ему в спину. Он догадывался, что. Попытался завести немного вбок, но судя по тому, как быстро и нестерпимо стало печь спину, не успевал. Вот же хрень! — подумал Ллейд. Подохнуть так бездарно! Сгореть, отбивая жалкий налет врага за фуражом! Или он сможет отделаться ожогами? Конь, дикий от ужаса, взвился, став неуправляемым. Взбрыкнул раз, другой, и сбросил Ллейда. Тот успел приподняться на локтях — а потом осталось только зажмуриться навстречу огненному дыханию.

Которое так и не настигло. Ллейд приоткрыл глаза: огненный вихрь впереди развеялся. Сзади, там, где были всадники, донесся какой-то взбудораженный гомон. Бедро пронзила острая боль. Сбоку показались бойцы, одетые немного-немало, как стражи Вечного. А где-то чуть дальше от них зазвучал знакомый голос — под дребезжание земли, которое Ллейд чувствовал лопатками:

— Защищать лорда! Ллейд, доходяга! Ты долго будешь валяться?!

Айонас примчал и тут же протянул руку, свесившись с коня.

— Айонас… — облегченно выдохнул Ллейд. — Проклятье! Мне не встать. Нога!

— Защищать лорда!!! — еще громче проорал Айонас и сделал знак рукой для кавалькады — брать Таламрина в оборонительное кольцо, чтобы его могли забрать с поля боя. — Маги! — кратко он отдал указ об оказании помощи.

— Маги тебе не помогут, — тихонько шепнул шаман сокрушения гор, единственный среди парталанских колдунов с таким даром, занося молот над землей. Он стоял в отдалении и уже успел ударить. Первая «стрела» из каменных шипов сорвалась, вздыбливаясь из-под земли и пронзая раненных и убитых. Каменный гребень летел дальше, вспарывая землю, когда над ухом шамана-парталанца раздался мягкий вопрос:

— Разве?

Шаман прогнулся в спине, вскидываясь, хватая ртом воздух. Будто сообразив, что происходит, он опустил голову, уставился себе на грудь, выронил молот. Вцепился в одежду и начал драть, будто тщась избавиться от чего-то.

— Мешает, не так ли? — шепнул эльф и выдернул сердце колдуна наружу.

На несколько мгновений весь гребень холма замер, глядя на крайнее изуверство эльфа.

Жал, вальяжно раскачиваясь, шел вперед, скалясь и подбрасывая на ладони еще бьющийся, теплый орган. Кого-то из бойцов стошнило почти сразу. Других обуяла ярость: они выкрикнули что-то на своем одномоментно с тем, как Жал, выронив сердце шамана на землю, быстро отер руку о штаны и схватился за короткие мечи. Он вовремя заметил летящий в него топор и засветился амниритом. Оружие пролетело насквозь и насмерть вонзилось в другого парталанца.

Жал расхохотался в голос, провоцируя врага еще больше. И как только он сделал несколько шагов, вынуждая парталанцев переключиться на него, в воздухе прямо перед его лицом тусклым заревом мелькнул багряный всполох.

— Даэрдинцы! — раздался женский голос. — Я замедлю их! Вперед!

Айонас сориентировался первым, погнав лошадей, а Данан с остальными бросилась на помощь эльфу.

— Данан? — шепнул Ллейд, издали услышав родной голос. — Помоги встать! — крикнул ближайшему соратнику.

Пока Ллейду оказывали помощь, Айонас руководил сражением. На ненавистного эльфа набросились многие, но что-то упорно гнало их назад. И сумятица, которую прежде устроили парталанские шаманы в рядах даэрдинцев, теперь случалась у них. Данан, глядя на необъяснимое для них самих отступление врагов, с пониманием хмурилась: Покрывало страха даже самых стойких испытывает на прочность. Если они и не отступают в полном смысле, они теряются, хватаются за головы, мечутся несколько секунд, как дурные. Слава Создателю, хотя бы свои, ночевавшие под таким Покрывалом больше недели, немного привыкли.

— Ей-богу, девочка, — бормотал Хольфстенн, оголяя секиру и ввязываясь в бойню, — ты же говорила от этого купола только ссать захочется!

— Ну, лично мне и хочется! — разоткровенничался Борво, занося здоровенный двуручник.

Союзники-даэрдинцы тоже не могли подойти к куполу вплотную, чтобы дожать парталанцев, и Данан вместе с остальными стала пробиваться навстречу. Она вооружилась духовным клинком, стараясь по возможности ограничиваться им, но время от времени приходилось раскидываться огненными всполохами.

Все бойцы с обеих сторон, которые прежде сражались в низине, теперь взбирались на холм, стараясь помочь, каждый своей стороне, и одолевали склон, как туча муравьев.

— ДАНАН! — вперед себя заорал Ллейд что было сил, не видя сестры. — ДАНАН, ЕСЛИ ЭТО В САМОМ ДЕЛЕ ТЫ, ЖГИ НА СКЛОНЕ!

Не раздумывая, Данан откликнулась и рванула вправо. Дей и Борво, переглянувшись, пошли по прямой: Дей увидел впереди до боли знакомые доспехи Стражей Вечного, и лица некоторых их обладателей тоже всплывали в его памяти. Пока безымянными, но все же. Хольфстенн и Жал пошли вбок, защищать чародейку, пока та будет колдовать.

Маги, которых привез с собой Айонас из Цитадели — общим числом трое — держались рядом с командованием — и целым, и раненым. Двое держали колдовские щиты, последний, искусный лекарь, как мог, латал Таламрина. Поняв, что жечь придется одной, Данан разошлась в полную силу. Кажется, таких пламенных стен она не вздымала с той стычки на перевале, когда люди Марелла…

— Милая! — гаркнул Хольфстенн. — Ты могла бы быть осторожнее! — раздраженно заорал он, уворачиваясь от пламенных потоков. — Мне дороги и мои чресла, и лысина!

— Только о лысине и беспокоишься, старый пень! — не оставалась Данан в долгу, понимая, что действительно переборщила.

— Ты упустила главное, по-моему, — отозвался Стенн, сверкнув в луче солнца окровавленной сталью секиры.

— В самом деле, милая, — вторил гному Жал, протянув обращение практически ласково и явно наслаждаясь замешательством Данан в ответ на него. Не считая того, что эльф танцевал среди огня и врагов, как площадной актер, он выглядел по-настоящему веселым от происходящего. — Ты пробовала не жечь своих?