— Хотя бы немного уйти с места. Девирнские прихвостни отыщут нас на раз-два вслед за призраком. А ты, — он с вызовом глянул на эльфа, — постарайся не светиться, — процедил Диармайд. Было видно, насколько он зол и насколько длинный счет припас для остроухого. Но сейчас было самое плохое время для склок, и ради дела, завещанного им Редгаром он заставил себя смолчать. — Идем, — сказал он кратко.

Жал медлил несколько секунд, потом, раздосадованный, принялся собирать раскиданные наспех вещи.

Они двинулись дальше, и шли до глубокой ночи, надеясь найти хоть какое-то укрытие. Но ни грота, ни настила, ни даже норы не попадалось. Данан клонило в сон, но она тащилась на упорстве. Жал кратко вызнал у Хольфстенна, «что там насчет призрака, и как это помогает Девирну следить за ними», и шагал молча. Борво на удивление твердо шагал рядом с лейтенантом, поддерживая его время от времени. Дей, напротив, с трудом разлепляя глаза, думал, что в очередной раз поддакнул Данан вместо того, чтобы взять инициативу на себя.

Так странно, думал Дей, поглядывая то на Данан, то на Жала, то на Хольфстенна. Он крупнее, и, если подумать, сильнее любого из них. Он более опытный боец и смотритель, дольше других знал Редгара, больше видел и, когда знал, за чьей спиной стоит, мог быть вполне пристойным лидером. Но не стало Редгара — и он потерял намного больше, чем только спину впереди себя.

Вскоре усталость сморила их всех, и, плюнув на страх быть нагнанными призраками или людьми, путники расположились прямо на траве. Поблизости не оказалось ни водоема, чтобы поймать хоть какую-то рыбину, ни рощи, где можно было бы настрелять дичи.

Борво, грустный, тоскливо оглядывался и пробовал жевать какие-то зеленые ягоды. Хольфстенн, заметив, говорил брезгливо, что здоровяк непременно отравится, но Борво все равно ел. Не сказать, чтобы это ему сильно повредило в итоге, но и от голода не спасло.

Данан от происходящего держалась подальше. Периодически таращилась на звезды, повесила купол из Покрывала страха, чувствуя, как уже подташнивает от необходимости постоянно поддерживать какие-то чары. Тошнит обыкновенно, физически — ведет, словно пьяную, так что размываются очертания предметов, и в голове снова начинает шелестеть опасный голос.

Мотнув головой так, словно пыталась вытряхнуть архонта из ушей, она сказала, что идти осталось недолго, отдала, как было решено прежде, первый дозор Диармайду и легла спать. Слишком давно в странствии она не оглядывается на цену колдовства, в то время как один лишь целый и боеспособный сегодня Дей стоил ей больших усилий.

Диармайд, наблюдая, как девчонка укладывается и засыпает, молчал. После драки с Жалом он вообще сохранял безмолвие (хотя пару раз Хольфстенн обращался к нему невзначай, стараясь втянуть шутками в какой-то диалог) и только поглядывал поочередно то на чародейку, то на эльфа. Дей уселся на землю, бессмысленно глядя в ночь. Да, есть враги, которых можно сдержать только уверенностью, размышлял лейтенант. Вроде Жала, который почему-то по-прежнему шел с ними, хотя внутренний голос не уставал вопить по нескольку раз на день: «Поверить не могу! О чем Данан только думала?!». И друзья, которых можно найти, лишь проявив уверенность, тоже существуют, взять хотя бы гнома.

У Данан она откуда-то была такая необъяснимая уверенность. Она тащила их, сверяя дорогу — по звездам, кажется? Серьезно?! — к Цитадели Тайн, как прежде вела в бордель. Она как будто знала, где искать и что делать. Но Диармайд совершенно точно знал, что Данан не знала. Абсолютно никак не могла знать. Потому что еще помнил, как она ярилась, узнав о причинах, по которым Сеорас, лорд-магистр её Цитадели, отправил чародейку в орден Смотрителей Пустоты.

Когда смерть Реда хоть немного улеглась в голове, Дей полагал, что именно Данан станет его самым близким другом, но не мог не видеть, как она отдаляется. Особенно в последнее время, с появлением этого… Жала! — Дей скрипнул зубами. Ему, Диармайду, было непонятно, что и зачем она делает. Если быть до конца честным перед собой, только сегодня он понял мотивы чародейки до конца. И эти мотивы выдают, что Данан понимала суть Редгара в чем-то даже получше самого Дея.

Этого Диармайд принять не мог. У всех у них, остальных, была какая-то жизнь прежде, до смотрителей. У всех была! Данан, брошенная родней, приучилась выживать сама, сошлась с каким-то неизвестным пока Дею Клейвом, научилась полагаться на братьев и наверняка даже среди магов, которые относятся к выходцам Дома Кошмара с большим опасением, нашла парочку приятелей. Её сломали, сунув в непонятный брак, но она смогла восстановиться, стала целее, чем он, Диармайд, в тысячу раз. Поэтому смерть мужчины, который отталкивал чародейку большую часть времени, её уже не переломит.

Борво был из большой семьи, и не найдя в ней отклика решил — сам решил! — пойти в Смотрители. Был он фантазером или нет, Борво распорядился свой жизнью сам, потому что знал, что справится. И, не Бог весть как, справлялся. Паниковал, боялся, люто ненавидел порой, но не сдавался и все еще шел с ними. Хольфстенн и Жал — об этих и говорить глупо. Одному Вечному известно, что там, позади, за вечно улыбчивой физиономией коротконого балагура и за высушенными плечами легкого остроухого ловкача?

А что насчет него?

Дей горько, обреченно хмыкнул: на этот вопрос он ответил себе сегодня, в драке с эльфом. Первый раз, кажется, ответил честно, как есть. Ред все носился с ним, как курица с яйцом, все старался сделать следующего командора. Но умер — и Дею словно отшибло ноги. Какой из него командор? Старший лейтенант — лучшая ему мерка. Он идеальный старший лейтенант ордена, пока кто-то дает ему распоряжения! Нет, пока именно Редгар Тысячи Битв дает ему распоряжения! А вот чтобы самому стать Редгаром…

Дей хмыкнул снова, еще горше.

Ни в ордене такого не будет, ни у Данан под боком.

Он сжал зубы, всхлипнув. И вдруг вздрогнул, ощутив на плече теплую руку. Стараясь взять себя в руки, обернулся — конечно, кто еще это мог быть?

— Данан? Что случилось?

Данан держалась близко-близко, так чтобы оба могли видеть лица и глаза друг друга. Женщина не ответила — села рядом с Диармайдом и обняла, как когда-то давно, в чьей-то точной чужой жизни, он обнимал её. В шатре, в лагере короля Драммонда, который они делили с Деем по указу командора. Обняла за плечо, чуть развернув, потом и за другое. Положила голову на плечо. Дей хотел было отнекаться, но… сколько еще их обоих будут отталкивать, а сами они будут слишком скромны, чтобы подойти? Сколько еще в нем, Диармайде, есть силы?! Он вцепился Данан в плечи пальцами — что железные прутья, до боли и синяков, стараясь хватом удержаться от того, чтобы не заорать в голос, как он устал! Как измучен, чтобы не сорваться в недостойные мужчины слезы, до которых очень, очень хотелось опуститься! Потому что какая разница, мужчина ты или нет, если смерть, усталость и страх — для всех одинаковы?!

Данан терпела, закусив губы. И молчала, чувствуя, как Диармайда трясет.

Он успокоился нескоро, а когда все-таки смог взять себя в руки, отстранил Данан и поднял на неё тяжелый, проникновенный взгляд. Он не хотел ничего говорить — лишь лицо дрогнуло уголком губ вроде как в понимающей ухмылке. Данан кивнула, сев с Деем плечом к плечу и твердо взяла его за руку. Кажется, вот так они уже тоже сидели ночами — когда Ред ставил их двоих в парный дозор на пути к Керуму. А еще, пока они не выяснили, что за ними следит поднятый из мертвых дух, Диармайд позволял им немного дремать по очереди — потому что был старшим по званию, мог что-то там позволять и потому что раньше остальных узнал: Данан — рыцарь-чародей. Так же, как она раньше других распознала, что Дей — кузен короля.