к каким угодно пониманиям Бога, но только не к тому пониманию, которое было у Иисуса, и которое он выражал в своем возвещении! Возвещении, которое хотя и было, по счастью, частично сохранено и донесено до нас в традиционном христианстве, но которое, при этом, самим традиционным христианством так и не было ни по-настоящему понято, ни по-настоящему принято, а потому — толком в нем и не выражается.

Так что, объяснение феномена той завесы тайны, которой Иисус окружил свое воскресение идеей «Божественной селективности», идеей, что «своим все равно все откроется» (а чужие — пропади они пропадом!), не пригодно.

В рамках древнейшего и традиционного для всех религий понимания Бога, как Бога «у которого есть любовь» (как одно из его качеств) — пригодно. А вот в рамках «преступно-нетрадиционного» понимания Бога, как Бога, который есть любовь (понимания, за которое Иисус оказался на кресте) — совершенно не пригодно!

И точно так же, непригодно и второе традиционное христианское объяснение «засекреченного воскресения», состоящее в том, что Иисус не явил себя воскресшим всему народу (то есть — человечеству), ввиду нежелания Бога подавить могуществом этого чуда «свободную волю человека». Непригодно по целому ряду причин.

Во-первых, согласно евангельским текстам, Иисус неоднократно публично являл людям чудеса воскрешения мертвых. Это и воскрешение дочери начальника синагоги Иаира (Лк. 8:41–42,49–56; Мф.9:18–26; Мр.5:21–43), и единственного сына вдовы из городка Наин (Лк.7:11–15), и воскрешение Лазаря (Ин.11:11–44). Кроме того, Евангелие от Матфея содержит текст, в котором утверждается, что в момент смерти Иисуса Христа на кресте, произошли различные явления, и в том числе «гробы отверзлись, и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» (Мф.27:52–53).

И что? Разве эти явные чудеса произвели на людей какое-то всесокрушающее впечатление, подавившее их «волю к сопротивлению» и лишившее их «свободы выбора»? Разумеется, ничуть не бывало!

Очень хорошо двойственная реакция людей на, казалось бы, самое «неотразимое» чудо описывается в том же Евангелии от Иоанна, где весьма подробно рассказывается о воскрешении Лазаря.

Там, с одной стороны, ясно говорится, что «многие из Иудеев…, увидевших, что сотворил Иисус, уверовали в него» (Ин.11:45), но тут же говорится, что на других свидетелей этого чуда, впечатление было произведено вовсе не столь убедительное, если не сказать, что нисколько не убедительное. Не уверовали ни они сами, ни те первосвященники и фарисеи, к которым эти люди пошли рассказать, а точнее — донести обо всем, чему они стали свидетелями.

И тут мне хочется обратить внимание на два аспекта. Во-первых, в тексте Иоанна не выражается никаких опасений, что те, кто уверовал под воздействием неопровержимого чуда воскресения из мертвых, приняли такое решение в результате насилия над свободой их воли. Тогда почему же христианам стоит беспокоиться о том, что если бы люди увидели своими глазами уже самого воскресшего Иисуса, и в результате этого уверовали в него, то это было бы какое-то «неполноценное» уверование, уверование «под давлением»?..

Не трактуют же христиане уверование ученика по имени Фома, заявившего, что не уверует, пока не увидит и не потрогает, как поступок человека, у которого отняли право свободного выбора! А ведь Фоме, чье имя стало нарицательным, явился воскресшим вовсе уже не Лазарь, а именно лично сам Иисус (Ин.20:24–28).

Во-вторых же, у Иоанна говорится о том, что воскрешение Иисусом Лазаря не просто не побудило к уверованию первосвященников и фарисеев — оно подтолкнуло их к движению в прямо противоположном направлении! Согласно Иоанну, информация о том, что Иисус воскресил человека из мертвых, благодаря чему многие люди уверовали в него, как в посланца Свыше, побудила первосвященников и фарисеев организовать совещание, на котором они приняли решение о физическом устранении Иисуса (Ин.11:46–53).

Понятно, что такая реакция объясняется убежденностью, что человек таких контр-религиозных взглядов, как этот Иисус из Назарета, просто не может быть человеком Божьим. Тот, кто проповедует априорную, безусловную, неразрывную и прямую (без всяких посредников) сущностную связь каждого человека с Богом, является опаснейшим обманщиком и совратителем!

И это подтверждается его разнузданным образом жизни, — образом жизни человека, который, претендуя быть рабби, вместо проявлений подобающей строгости и воздержания, не скрываясь, проводит дни и ночи в окружении не пойми каких женщин и зарабатывает себе в народе прозвище «обжоры и пьяницы». В общем, сам погибает, и других за собой в Геенну огненную утянуть пытается, оправдывая свой разврат словоблудием о «Боге-Авве»/«Боге-Папочке-Папуле», лишая людей спасительного страха Божия, разрушая в людях почтение и трепет перед подлинным образом Бога-Владыки, могущего как любить, так и погубить!..

И чем же еще могут быть все так называемые «чудеса» этого человека и его приспешников, как не злонамеренным колдовством и демоническими проявлениями? «Он изгоняет бесов силою князя бесовского!..», — и этому должен быть положен конец.

Такова была логика первосвященников, книжников и фарисеев, такова была логика тех, кто стоял потом в толпе, ревевшей: «Распни его!..». И не надо обладать никакими особыми интеллектуально-логическими способностями, чтобы понять, что появление перед этими людьми еще одного воскресшего, даже если этим воскресшим был бы и сам Иисус, никак этих их убеждений не изменило бы.

И если все предыдущие чудеса, совершенные Иисусом, включая и воскрешение им мертвых, никак не повлияли на тех, кто не желал верить ему и принимать его идеи, то и еще одно чудо ничего бы тут не добавило и не убавило. Эти люди, как ненавидели его, так, безусловно, и продолжили бы ненавидеть, объяснив его явление после казни живым и здоровым, либо ловким обманом, либо тяжелым колдовством. Так что на их «свободную волю» не принимать Иисуса, как посланца свыше, его личное воскресение, буде оно рассекречено, никакого давления явно не оказало бы.

Что, кстати, подтверждается и текстом Евангелия от Матфея, где, как мы помним, говорится о страже, оставленной по требованию религиозных властей, на ночь у гробницы. Ведь эти стражники, согласно описанию Матфея, так же явились свидетелями того, как с небес спустился Ангел, от явления которого сотряслась земля у них под ногами, и который возвестил во всеуслышание о том, что Иисус воскрес. Однако и от такого, весьма убедительного засвидетельствования воскресения Христа, по эффекту воздействия, вполне сравнимого с личным явлением воскресшего, мировоззрение стражников и их начальников, как мы читаем, ничуть не изменилось.

Но если это так, если в самих же Евангелиях описываются случаи, ясно дающие понять, что никакие явления воскресения из мертвых никоим образом не лишают людей свободы выбора (в том числе и отрицательного), то как так у христиан получается объяснять факт засекречивания