отгоняя настырных репортеров; Кэй и Джеки шли чуть позади. Том не произнес ни слова, не одарив журналистов даже заветным «без комментариев».

Вернувшись в «Холидэй Инн», измученная Кэй сразу рухнула в постель. Том и Джеки не спали всю ночь, курили и вспоминали Джулию и Робин.

Два дня спустя Том сидел в кресле самолета, выруливающего на взлетную полосу аэропорта Сент-Луиса. События последней недели дали ему ответы на многие давно мучившие его вопросы. Когда месяц назад он согласился на эту поездку, знакомые спрашивали его: «Зачем тебе это? Чего ты хочешь добиться присутствием на казни?» – и Том молча пожимал плечами. Он просто чувствовал, что должен там быть, и даже не рассматривал другой вариант. Но эти вопросы заставили его задуматься. Действительно, почему он считает, что должен ехать? Неужели он желает видеть смерть этого человека? Нет, дело точно не в этом. Он не жаждал крови. Мысль о том, чтобы смотреть, как умирает человек, нисколько его не привлекала. Он также не надеялся испытать нечто вроде катарсиса, на что порой рассчитывает жертва преступления, глядя на смерть своего мучителя. Он заранее знал, что, выходя из тюрьмы после казни Ричардсона, не будет вздыхать с облегчением.

Тогда чего же он ждал? Пока самолет ревел двигателями, готовясь к взлету, Том нашел ответ на этот вопрос. Он ждал извинений. Где-то в глубине души у него еще теплился слабый огонек надежды на то, что перед смертью Антонио Ричардсон скажет правду. Что в последние минуты жизни он осознает, что потратил ее впустую, и захочет, прежде чем предстать перед Создателем, снять с души грех. Вот на что надеялся Том. В том маловероятном случае, если в свои последние мгновения Ричардсон раскается и после многих лет отрицания своей вины попросит прощения, Том хотел при этом присутствовать. Том хотел его простить.

К тому времени, как самолет набрал высоту, Том уже принял решение оставить эти пустые надежды.

Когда чуть позже в том же году на канале Court TV вышел документальный фильм об этом деле, Том отнесся к нему равнодушно – в отличие от других членов семьи, которых он привел в ярость. В полуторачасовом фильме не показали никого из них. Съемки Тома в пожарной части, воспоминания родных о Джулии и Робин, забавные истории из их жизни – ничего из этого в фильм не включили. Он был целиком посвящен семье Ричардсона и его адвокату.

Родственников Ричардсона и адвоката Джино Баттисти снимали в последние недели перед предполагаемой казнью Антонио. Репортеры запечатлели каждую их слезинку и записали каждую душераздирающую реплику.

Камминсов и Керри в фильме не было. Видимо, продюсеры решили, что их страдания для этой истории не принципиальны.

Но вишенкой на торте стал финал полуторачасового фильма. На экране возник усталый Баттисти; запустив руки в шевелюру, он в ожидании звонка мерил шагами кабинет. Когда телефон зазвонил, Баттисти бросился к нему и сорвал трубку; оператор показал крупным планом его лицо, мгновенно осветившееся радостью. Адвокат буквально упал в свое кресло, смеясь от облегчения: случилось чудо, на которое он почти не надеялся, – казнь Ричардсона отложили. Баттисти повесил трубку, повернулся лицом к камере, улыбнулся и сказал: «И все же у этой истории счастливый конец!»

В доме Камминсов все на миг утратили дар речи.

Пока Баттисти радовался «счастливому концу» истории, Камминсы и Керри готовились отметить десятую годовщину смерти Джулии и Робин. Том и Кэти перенесли на этот день еженедельный поход в бар, в который Том пригласил свою новую девушку. Они встречались всего несколько недель, но он был уверен в прочности их отношений и знал, что рано или поздно ему придется обо всем ей рассказать. Случившееся стало неотъемлемой частью его жизни – деталями лего, из которых в том числе строилась его личность на протяжении последних десяти лет. Его девушка, Уитни, никогда по-настоящему не поняла бы Тома, не зная о трагедии, унесшей жизни Джулии и Робин.

В тот вечер они пришли в бар «У миссис О’Лири» за час до назначенного времени, когда должны были появиться Кэти с мужем. Том взял Уитни за руки и выложил ей все. Он нервничал, запинался и делал паузы, слишком долгие заполняя глотками пива. За прошедшие десять лет он рассказывал эту историю самым разным людям, и в его «коллекции» накопилось множество видов реакции на нее – от истерики до недоверия и полного безразличия. Реакция слушателя служила Тому своего рода линзой, позволяющей заглянуть ему в душу и понять, что за человек перед ним.

Когда Том договорил, Уитни подняла на него свои большие глаза – в них стояли слезы.

– Если тебе что-нибудь будет нужно, только скажи… – проговорила она.

В эту минуту Том осознал, что годы терапии помогли ему перешагнуть очень важный рубеж. Впервые за минувшие десять лет он почувствовал, что готов начать жизнь с новой страницы. Он надеялся, что однажды это удастся и Джинне, хотя ее боль была несоизмеримо мучительнее его боли. Том наконец принял свою судьбу. И, черт побери, психолог не обманывала его, когда говорила: в том, что случилось, нет его вины. Неважно, что на этот счет думают окружающие. Неважно, что газеты до сих пор называют его «двоюродным братом жертв». Он знал, что он – самая настоящая жертва преступления. Это знал он, знали все его родные, а теперь знала и его девушка.

Впервые после 5 апреля 1991 года Том ощутил свободу от навязываемого ему чувства вины, от необходимости каяться и прислушиваться к мнению чужих людей. Эти внутренние демоны оставили его, и на их месте проклюнулись ростки чистой печали и скорби без примеси гнева или страха. Наконец он мог спокойно оплакать своих любимых сестер, не отвлекаясь ни на что другое, и это было почти приятно. Он ужасно скучал по Робин. И, боже, как же он скучал по Джулии!

Вскоре подошли Кэти с мужем. Том заказал им выпивку и набрал номер мобильного Тинк. Он велел ей налить себе чего-нибудь. Они подождали, пока Тинк на том конце линии откупорит бутылку красного вина.

– Ну как, готова? – спросил Том в трубку.

Подняв свой запотевший бокал, он чокнулся с телефоном, не заметив, как по щеке сползла одинокая слезинка.

– За Джулию и Робин! – сказал он.

Послесловие

Мы забываем о жертвах.

Убийства и другие насильственные преступления вызывают в обществе завороженный интерес. В нем нет ничего противоестественного – человек по природе своей любопытен. Мы хотим знать, почему совершаются ужасные злодейства, в чем причины проявлений жестокости. Ответы на эти вопросы мы ищем в книгах, в СМИ и у