как-то за столом Фрэнк. – Ты выжил, а остальное не имеет значения. И хорошо, что выжил, – иначе кто рассказал бы всем о том, что случилось с Джулией и Робин? Правильно, никто. И эти четверо уродов разгуливали бы на свободе. Ты не утонул в реке, выдержал допросы в полиции и нападки прессы, а твои показания помогут отправить этих четверых туда, где им самое место. Ты должен гордиться собой.

Том отчаянно нуждался в таких словах. Скорее всего, ни Фрэнк, ни Пит даже не подозревали, насколько целительной была для него их поддержка. Отныне, появляясь в Сент-Луисе, он обязательно им звонил. Он дорожил их дружбой не меньше, чем их профессиональными советами. Вечером того дня, когда Том подписал отказ от претензий к полиции Сент-Луиса, они пригласили его в свой любимый бар и, чтобы отметить это событие, щедро угостили его гиннессом. Том глотал пиво вперемешку со слезами и чувствовал безмерную благодарность к своим адвокатам, нет – к своим друзьям.

После этого общение Тома с судебной системой практически сошло на нет. Адвокаты Клемонса, Грея и Ричардсона подавали от лица своих клиентов апелляцию за апелляцией, но эти попытки мало что меняли. Том продолжал работать в пожарной части и посещать занятия по уголовному праву. Вскоре он купил себе домик неподалеку от дома родителей, а через четыре года получил диплом.

В мае 1998 года случилось то, чего все эти годы в глубине души боялся Том – ему позвонили из Сент-Луиса и сообщили, что Дэниел Уинфри подал прошение об условно-досрочном освобождении. Как всегда в трудных ситуациях, Том первым делом связался с сестрами и родителями. Они все обсудили и решили, что представлять семью в Миссури отправятся Том и Тинк.

За предшествующие семь лет Том летал в Сент-Луис и обратно бессчетное число раз – в отличие от Тинк, для которой эта поездка стала первой после тех событий. Ей исполнилось двадцать три года, и она до сих пор так и не навестила могилы двоюродных сестер. Стоит ли говорить, с какими чувствами она собиралась в дорогу. В городе они с братом прежде всего пошли на Старый мост Чейн-оф-Рокс. Время пошло стальному монстру на пользу – Том едва его узнал. На краю парковки стоял трейлер с вывеской «Для посетителей» – мост превратили в место пеших и велосипедных прогулок. От густых зарослей, через которые много лет назад продирались Том, Джулия и Робин, не осталось и следа; мост залатали и подкрасили, люки закрыли, положили новый настил. Том даже растерялся.

– Стихов Джулии уже не найдем, – тихо сказал он, ступая вместе с сестрой на мост.

Они в торжественном молчании шагали по старому мосту мимо мамаш с колясками и папаш с детьми на плечах. Светило солнце, ребятня смеялась, но Тому и Тинк было не до веселья – они шли медленно, опустив глаза. Дойдя до того места, где Джулия когда-то написала стихотворение, они остановились и оперлись на перила – говорить было не о чем. Но вдруг что-то привлекло внимание Тома.

– Не может быть! – воскликнул он. – Гляди!

Тинк посмотрела на настил, куда указывал брат. Сквозь новый слой асфальта явственно проступала буква J, выведенная рукой Джулии, а рядом – пацифик. Строчки уже не читались, но кое-где еще угадывались отдельные слова. Брат с сестрой почувствовали облегчение – мост еще хранил крохотную частичку Джулии и Робин.

Затем Тинк и Том поехали на кладбище Распятия, остановившись по пути возле цветочного магазина. Они нашли общее надгробие двоюродных сестер и впервые за весь день дали волю слезам. Тинк встала на колени и положила на могильную плиту две красные розы. Том добавил от себя пару сигарет «Мальборо-лайт». Они с Тинк произнесли несколько слов и поцеловали надгробие.

На следующий день Том и Тинк встретились в Джефферсон-сити, штат Миссури, с судьей. Их сопровождали Джеки, их тетка, и двоюродная сестра Гэбби. Дружелюбно настроенный судья объяснил им, что членам семьи не придется давать показания на слушании дела об условно-досрочном освобождении, поскольку место заключения Уинфри держится в тайне – в силу возраста и тяжести совершенного им преступления его пребывание в тюрьме было сопряжено с опасностью для жизни. За семь лет его из-за враждебного отношения других заключенных уже несколько раз переводили в другие тюрьмы. Впрочем, Тинк и Том не испытывали к нему особенного сочувствия.

– Я хочу напомнить, – сказал Том судье, – что, несмотря на сотрудничество со следствием, данные им честные показания и меньшую долю вины, Уинфри принимал участие в убийстве двух человек, а отсидел всего семь лет. Он не был хорошим парнем, который случайно попал в дурную компанию. У многих на суде сложилось такое впечатление, и я понимаю почему. Но я слышал, что он говорил во время нападения. Происходящее явно ему нравилось, он наслаждался острыми ощущениями. Те твари насиловали Джулию и Робин, а он сидел на мне и посмеивался: хорошо, дескать, что его друзья – не голубые, не то они и меня бы изнасиловали.

Тинк слушала брата с разинутым ртом – никто не посвящал ее в такие подробности, да она к этому и не стремилась. Слова Тома потрясли ее до глубины души. Судья встал из-за массивного стола красного дерева и протянул ей бумажный платок, который Тинк с благодарностью приняла, – по щекам у нее текли слезы.

– Можете что-нибудь добавить, юная леди? – спросил судья.

– Конечно, меня в ту ночь не было на мосту, – прочистив горло, сказала она. – Поэтому я могу говорить только о причиненном мне моральном ущербе.

Изведя гору бумаги в тщетных попытках описать, пока шел суд, свое состояние, Тинк наконец получила возможность поделиться своими чувствами.

– Прежде всего я хотела бы рассказать, какими они были прекрасными, мои двоюродные сестры. Они очень повлияли на мою жизнь. Я стала писательницей – ну, начинающей писательницей – благодаря Джулии. Она первая поддержала меня. Мне всегда хотелось писать, а Джулия уже писала. В колледже она изучала английский, и ее уже публиковали. Когда-то она сказала мне: «Не думай о практичности – занимайся тем, что любишь. Хочешь быть писательницей? Пиши». Вот я и пишу. Я просто хочу, чтобы вы знали: эти девушки вошли в жизнь очень многих из нас, и их гибель разрушила и наши жизни… Дэниел Уинфри провел за решеткой по три с половиной года за убийство каждой из моих сестер. Вряд ли это достаточное наказание. Джулию и Робин уже не вернешь.

Гэбби и Джеки выступили от лица семьи с похожими заявлениями. Джеки рассказала о том, что после гибели дочерей ее сестра Джинна почти не выходит из дому. За минувшие семь лет ее горе ничуть не утихло. В отличие от Тома, сумевшего собрать