купил, чем… Ой, не могу! Уморил! — смеялась Люсьен.

Ох, забылась уж она, отошла; простила мужу поздний приход.

— Так что четыре сотни с него — это еще по-божески. На твоем месте я бы с него четыреста пятьдесят запросил.

— Нет, нехорошо, — Люсьен, кажется, даже руками замахала. Она новая пятьсот стоила. А сейчас… Четыреста и то много.

— За меньшее я не отдам, — набычился Петров.

— Ну ладно, ладно, — поспешила с согласием жена. — Только не передумает ли Юрик?

— Я ему передумаю! — Петров вытянул над столом кулак и с силой сжал его. — Видела? Вот так! Коли не хочешь, незачем людям голову морочить.

— Это конечно… Ой, скорей бы! Он когда позвонит? Прямо загорелось что-то внутри. Терпения не хватает.

— Завтра позвонит. Только ты смотри — держись с ним строго. Если не пообещает новую шубу — все, мол, разговор окончен. И чтоб четыреста рублей не меньше. Поняла?

— Ой, ну конечно, за кого ты меня принимаешь?

…Это была одна из самых мирных и счастливых ночей супругов Петровых. Опали крепко, сладко, обнявшись даже во сне.

На другой день позвонил Юрик Устьянцев.

— Иди, тебя, — позвал Петров жену. Юрику он буркнул в трубку: «Старик, все в порядке. Действуй…»

— Здравствуй, Юра! — Голос у Люсьен немного поигрывал, чувствовалась в нем свежесть и доброта. Доброта и полнота жизненных ощущений!

— Здравствуй, Люсьен! Давненько не виделись. Как Виталька?

— Представляешь, вчера вернулся из школы: «Мама, мне кол поставили!» Я руками всплеснула: «Кол? За что?!» А чего, говорит, такого, Кольке Петуху, это Петухову, на уроке пулькой в глаз закатал… Я так и ахнула!

— В отца, в отца разбойник растет…

— Ой, не говори. Юра. Если дальше так будет, не знаю, что и делать.

— Ты парня против натуры не ломай. Вон и своего даже бил иногда, а что толку? Гены у него в мать, гены не исправишь.

— Но не смотреть же сквозь пальцы? Ты что, Юра?

— А ты Петухова знаешь этого? Может, он заслужил, чтоб ему оба глаза выбили.

— Петухов то? Ой, Юра, не говори! — рассмеялась Люсьен. — Это такой разбойник… Честное слово первый класс, а уж видно — разбойник! Держит весь класс в страхе.

— Во, видишь! — воодушевился Юрик. — Виталька знал, в кого метил. Да я бы этому Петухову… ух он у меня! Пожми ему руку!

— Кому?

— Витальке, конечно.

— А вот приезжай в гости сам пожмешь.

— Ловлю на слове. Вот хоть сегодня — возьму и приеду. Давно собирался.

— Приезжай, Юра!

— Кстати, Люсьен, говорят, ты шубу продаешь? Выручай. Если не ты, быть мне заживо зарезанным…

— Ой ли?!

— Честное слово. Сестра написала: Юра, что хочешь, вынь и положь мне шубу. Американскую. Вот как у тебя.

— Да что это все за ней носятся? Она уж из моды выходит…

— Это в Москве. В Москве — да, выходит. А где-нибудь в Ярославле или в Тюмени — там самый шик.

— Ой, Юра, даже не знаю. Она ведь не новая…

— Еще лучше, Люсьен! Значит, прошла обкатку. Опробована. Выдержала испытательный срок.

— Даже не знаю, Юра…

— Выручай, Люсьен!

— Неудобно как-то… Мы ведь свои люди.

— Тем более, раз свои. Тебя что мучает-то? Цена?

— Ох, Юра, да. Она же не новая…

— Четыреста пятьдесят тебя устроит?

— Да ты что?! От силы четыреста. Да и то — много…

— Да брось ты! Четыреста пятьдесят — и дело сделано. Деньги-то не мои — сестрины. Мне все равно сколько платить.

— Нет, Юра, четыреста. Не больше.

— Ладно, договорились. Четыреста и бутылка коньяка. С меня.

— Почему с тебя? С нас.

— Ну, хорошо. Одна — с вас, другая — с меня. И к вечеру я приезжаю в гости.

— Но при одном условии, Юра…

— Все что угодно.

— Ты мне поможешь достать новую шубу.

— То есть? — не понял Юрик Устьянцев.

— Ну, ты что? — игриво рассмеялась Люсьен. — Владик сказал мне, у тебя блат. И ты можешь легко достать. Только через некоторое время…

— Владик?!

— А что, разве у вас не было разговора? — насторожилась Люсьен.

— Да был, был, конечно… Конечно. — Юрик Устьянцев вынужденно заполнял неожиданную заминку этим «конечно», а иначе… А про себя думал: «Ну, прохвост! Зацепил! Ох, ну теперь я на крючке — трепыхайся потом. Новую шубу? Где я достану ей шубу? Он что, спятил?»

— Рублей двести — двести пятьдесят добавим — и можно новую купить, — сказала Люсьен. Есть у тебя подходящие на такую цену?

— На шестьсот — шестьсот пятьдесят? — повторил Юрик, чтоб хоть немного перевести дыхание.

— Да. На большее мы не потянем.

— Найдем. Конечно! — проникновенно заверил Юрик. — Мне главное сейчас — для сестры американскую купить. Такую, как у тебя. Вот таких теперь нигде нет. А за шестьсот — шестьсот пятьдесят мы найдем. Может, не так скоро, но найдем.

— К зиме?

— К зиме? К зиме обязательно! — а про себя считал: «Сколько до зимы? Три месяца. Это по календарю, официально. А холода могут ударить и раньше. О черт!..»

— Значит, договорились, Юра?

— Договорились, Люсьен. К вечеру я буду у вас… Владика можно на минутку?

— Сейчас, Юра. — Было слышно, как она положила трубку на полку.

Люсьен подошла к мужу:

— Иди, тебя Юра просит.

— Договорились?

— Да, все нормально! — Люсьен благодарно поцеловала Петрова в щеку. — К вечеру он приедет в гости.

— Ага, хорошо. Тогда иди и скажи ему: меня нет дома.

— Как это? — удивленно изогнула бровь Люсьен.

— А так. Скажи, вышел.

— Ну как это? Только что был дома — и нет тебя?

— А что, я не мог выйти? Пока вы разговаривали, я не мог выйти в магазин? За молоком, например? За хлебом?

— Да что ты от него прячешься?

— А ты что, не знаешь Юрика? Он же трусливый. Начнет еще юлить. Отказываться. Его надо брать за горло. Я знаю…

— Вообще-то да, — согласилась Люсьен. — А вдруг поймет, что ты дома?

— С чего это? Ты потверже говори, поуверенней.

— Ладно, хорошо. — Люсьен подошла к телефону: — Алло, Юра?

— Да, да…

— Ты знаешь, пока мы болтали, он исчез.

— Куда исчез?

— К любовнице, наверное, — рассмеялась Люсьен. — Да нет, шучу. За молоком ушел. Он с самого утра собирался.

— Анекдот знаешь? — усмехнулся Юрик Устьянцев. — Звонят мужу. Он говорит жене: «Скажи, меня нет дома». Жена отвечает в трубку: «Он говорит, его нет дома».

Люсьен расхохоталась как сумасшедшая:

— Ой, похоже, Юрик! Ты в самый корень смотришь! Но его правда нет. Ушел за молоком. Чего ему от тебя скрываться?

— И то верно, — вздохнул Юрик, подумав: «Он на меня эту шубу повесил, о чем ему теперь разговаривать?» — Ну хорошо, привет Петрову, когда вернется. А об остальном договорились. К вечеру буду у вас…

— Ждем, Юра. Смотри не передумай!

…«Даже не позвонит… Конечно,