– Чабби, возлюбленный и верный друг мой, да воздастся тебе за добрые дела, если передашь мне виски! – нарушил я затянувшееся молчание.

Все очнулись и заговорили наперебой, стараясь перекричать друг друга. Вскорости пришлось отправить Шерри за новой бутылкой для орошения пересохших глоток.

Глубокой ночью под дождем мы возвращались в пещеру более чем слегка навеселе. Шерри Норт с трудом держалась на ногах. Пришлось взять ее под руку.

– Ты разрушаешь мои нравственные устои, Флетчер. – Она споткнулась и едва не упала в лужу, увлекая меня за собой. – В жизни так не напивалась.

– Держись, моя прелесть, я собираюсь преподать тебе очередной урок аморального поведения.

Перед рассветом я встал, стараясь не потревожить Шерри, которая легко и ровно дышала в темноте. Было прохладно, пришлось натянуть шорты и шерстяную фуфайку. Дождь прекратился, западный ветер разорвал сплошные тучи, и в просветах на небе мерцали звезды. Светящийся циферблат часов показывал начало четвертого.

Сделав свои дела под облюбованным мной пальмовым деревом, я увидел, что в приспособленной под склад пещере забыт горящий фонарь, и подошел к освещенному входу.

Открытый сундук и бесценная золотая голова с блестевшим во лбу глазом стояли на месте. Внезапно меня, точно скрягу, радеющего о своих богатствах, одолел всепоглощающий страх. Мнились воры, рыщущие вокруг с единственной мыслью нас ограбить.

«Скорее все спрятать подальше, завтра будет поздно!» – стучало в висках. Не помеха ни головная боль с перепоя, ни отвратительный вкус во рту – нужна только помощь.

Чабби сразу откликнулся на зов и вылез из пещеры под звездный свет – в полосатой пижаме и ни в одном глазу, точно крепче молока ничего перед сном не пил. Он ворчливо согласился с моей озабоченностью и дурными предчувствиями. Мы вернулись на склад, где на скорую руку сложили пластиковые пакеты с драгоценными камнями в железный сундучок и для надежности, чтоб не открылся, обмотали его нейлоновой веревкой. Сундук и золотую голову, аккуратно укутанную зеленым брезентом, перенесли в пальмовую рощу и вернулись за лопатами и газовым фонарем.

Близ того места, где закопали гелигнит и карабин с запасными патронами, при бледном, безжизненном свете фонаря мы вырыли в песчаной почве две неглубокие траншеи, уложили в них сундук и тигриную голову, засыпали землей и разровняли ее пальмовыми ветками, заметая следы ночных трудов.

– Теперь успокоился? – спросил Чабби.

– Вроде бы. Все, иди досыпать.

Он ушел, прихватив с собой фонарь.

Намахавшись лопатой, я взбодрился, в голове прояснилось. В пещеру возвращаться не стал – не было смысла безмолвно лежать рядом с Шерри и дожидаться рассвета. Хотелось в тихом, уединенном месте обдумать дальнейшие шаги в рискованной игре, которая меня затянула.

Я двинулся по тропинке, ведущей к седловине между двумя холмами пониже. Ветер разогнал остатки облаков, взошла бледно-желтая луна – еще неполная, но достаточно яркая, чтобы в ее свете сойти с тропы и вскарабкаться на ближайшую вершину. Там нашелся хорошо укрытый от ветра уголок, жаль только сигар при себе не оказалось. Без курева да еще с похмелья много не надумаешь, но ни одной из двух бед было уже не помочь.

Спустя полчаса я твердо решил: главное – не потерять, что имеешь. Обуревавшие меня страхи трясущегося над своим добром скопидома не отступали. В том, что волчья стая вышла на охоту, сомневаться не приходилось.

Еще будет время вернуться к Пушечному рифу и поднять из мерклых глубин заводи оставшееся на дне добро. От принятого решения на сердце отлегло, я воспрянул духом и задумался над другой, не менее важной проблемой, долго не дававшей мне покоя. Очень скоро я попрошу руки Шерри Норт и выясню, что она так упорно скрывает. Хотелось знать, почему набегает тень на синие глаза, какие тайны прячутся за ними, где искать ответ на множество окружавших ее загадок. Ждать оставалось недолго.

Небо побледнело – первый жемчужный свет зари занимался на востоке, растекаясь по неспокойной океанской равнине. Я поднялся с камня, обошел вершину и постоял на открытой площадке над лагерем. Под злобными порывами западного ветра гусиной кожей покрылись руки и взъерошились волосы.

Далеко внизу, где раскрыла приветливые объятия лагуна, показались размытые контуры судна, которое крадучись вползало в бухту, точно корабль-призрак в предрассветных сумерках. Бросив носовой якорь, оно развернулось против ветра, и по силуэту я безошибочно узнал «Мандрагору». Спущенная с яхты шлюпка полным ходом направилась к берегу.

Придя в себя, я пустился бежать вниз по тропе, упал, по инерции перекатился через голову, вскочил на ноги и не останавливаясь помчался дальше.

Задыхаясь и глотая ртом воздух, я ворвался в пещеру Чабби.

– Скорей, парни, шевелитесь! Они уже на берегу.

Оба выбрались из спальных мешков. Взлохмаченный Анджело смотрел непонимающими глазами и еще окончательно не проснулся, но Чабби сориентировался мгновенно.

– Беги за карабином и поторопись – еще несколько минут, и они будут в пальмовой роще. – Чабби оделся и выбежал из пещеры в брезжащий рассвет. – Через минуту догоню, – бросил я вдогонку.

– Да проснись же! – Я тряс Анджело за плечо. – Позаботься о мисс Шерри, слышишь?

Он натянул рубашку и джинсы, однако головой кивал, еще не совсем соображая. Я приволок его к своей пещере, разбудил Шерри и все объяснил.

– Пойдешь с Анджело. Забирайте канистру пресной воды, оправляйтесь на южную сторону острова. Будете переходить седловину, следите, чтобы вас не заметили. Поднимайтесь на вершину и прячьтесь в каменной расщелине, где мы обнаружили надписи.

– Хорошо, Гарри.

– Сидите там и не высовывайтесь ни при каких обстоятельствах. Ясно? – настаивал я. Шерри кивнула, заправляя рубашку в джинсы. – Не забывай, эти люди убийцы. Игры кончились, против нас – волки.

– Знаю, Гарри.

– Вот и ладно. – Я обнял ее и поцеловал. – Вперед!

Они вышли из пещеры с пятигаллонной канистрой питьевой воды и скрылись в пальмовой роще.

Самое необходимое – коробку сигар, спички, бинокль, фляжку, теплую фуфайку, упаковку шоколада из аварийного пайка и фонарик – я сгреб в рюкзак, затянул на поясе ремень с висевшим на нем тяжелым ножом и поспешил вслед за Чабби через рощу к берегу. Пробежав ярдов пятьдесят, услышал пальбу, крик и снова выстрелы. Огонь вели впереди, очень близко от меня.

Я расстегнул ножны и укрылся за стволом пальмы. В глубине рощи, среди пятен света и тени, показался Чабби, двигавшийся перебежками. Услышав мой тихий окрик, он свернул в мою сторону. Учащенно, но без усилий дыша, Чабби передал мне карабин и патронташ с запасными магазинами.

– Меня засекли, – проворчал он. – Там этих выродков видимо-невидимо.

Между деревьями мелькнуло какое-то движение.