Отыскать подход к этой девушке было ох как непросто! Гвен начинала беспокоиться за ее рассудок. Перепады настроения – это одно, но такая глубокая депрессия! Когда Гвен попыталась спросить, что с ней творится, Верити зажмурила глаза и покачала головой. Казалось, она не хотела поддаваться каким-то чувствам, и в конце концов Гвен решила, что лучше ее не трогать. Если несчастье Верити посчитать заслуженной карой, равносильной «воздаянию» за страдания Гвен, то месть не принесла ей удовлетворения: несчастная золовка вызывала у «отмщенной» жалость.

Отношения с Макгрегором тоже не давали покоя. Гвен старалась не встречаться с ним, но с помощью Навины ей удалось войти в контакт с семьей погибшего кули. Оставшиеся до приезда Лоуренса пустые, безотрадные недели она занималась хозяйством, согласовывала с поваром меню, следила, чтобы возвращались без утрат отданные в стирку вещи, и строго вела счета. Однако все это не избавляло ее от чувства вины за смерть кули и неуверенности в собственной безопасности.

В ветреные дни, когда деревянный каркас бунгало скрипел и стонал, Гвен слышала шаги своего отсутствующего ребенка. Она застывала в полной неподвижности, будто ждала, что ветер принесет ей какие-нибудь вести, или, чтобы избавиться от наваждения, принималась составлять список хранившихся в кладовке вещей. Для таких случаев годилась любая отупляющая работа.

Однажды утром Гвен вошла в кухню и застала там Макгрегора – он сидел один и был весьма угрюм.

– Мистер Макгрегор, – сказала она и развернулась, чтобы уйти.

– Выпейте со мной чашку чая, миссис Хупер, – отозвался он менее резким, чем обычно, тоном. – (Гвен от удивления замялась.) – Не бойтесь, я не укушу.

– Я ничего такого и не подумала.

Макгрегор принес вторую чашку и налил ей чая. Гвен села напротив.

– Много лет я работаю здесь, – произнес управляющий, не глядя на нее.

– Лоуренс говорил мне.

– Я знаю этих рабочих. Но тут приезжаете вы и хотите все изменить. Как это, миссис Хупер, не зная ничего, вы желаете все переделать? – (Гвен начала было отвечать, но он поднял руку, и она ощутила запах виски в его дыхании.) – Дайте мне закончить. Дело в том, и это ужасно… это не дает мне спать по ночам…

Последовала долгая пауза.

– Мистер Макгрегор?..

– Дело в том, что после всего случившегося… вы, вероятно, были правы насчет порки.

– Разве это так плохо?

– Для вас, может, и нет…

Гвен поискала подходящий ответ:

– Что вас на самом деле беспокоит?

Макгрегор молча покачал головой. Снова наступила тишина, он, по-видимому, обдумывал свою следующую фразу, напряженно двигая челюстью. Не имея представления, что творится в душе этого человека, Гвен всегда видела только его неприветливую наружность.

– Что беспокоит меня, если вам интересно узнать, так это моя неспособность подладиться к переменам. Я отдал жизнь чаю, так долго был частью всего этого процесса… он вошел в мою плоть и кровь, вы понимаете? Поначалу мы не придавали значения порке. Мы и за людей-то их не считали, по крайней мере за таких, как вы и я.

– Но они люди, не так ли, и один из них погиб.

Макгрегор кивнул:

– Я давно уже изменил свое отношение. Я не жестокий человек, миссис Хупер. Просто пытаюсь быть справедливым. Надеюсь, вы это понимаете.

– Уверена, мы все способны меняться, если сильно захотим, – сказала Гвен.

– Да, – согласился Макгрегор. – Если захотим. Я был здесь счастлив, но, нравится вам это или нет, наши дни сочтены.

– Мы должны идти в ногу со временем.

Он вздохнул:

– Они не захотят нас, понимаете, когда придет время. Несмотря на все, что мы для них сделали. И тогда настанет конец всему.

– И может быть, из-за того, что́ мы им сделали.

– Вот я и не знаю, как лучше поступить.

Гвен взглянула на Макгрегора, который сидел с пораженческим видом, понурив плечи:

– Как сейчас дела с рабочими?

– Тихо. Думаю, смерть кули потрясла их так же, как нас. Никто не хочет остаться без работы.

– А те, кто устроил поджог?

– Об этом все молчат. Мне нужно либо устроить большое шоу с привлечением властей, либо сделать широко известным, что я верю, будто пожар вспыхнул случайно. Это против правил, но пусть последний инцидент сойдет за несчастный случай.

– Вы не боитесь, что будут еще какие-нибудь проблемы?

– Кто знает? Но могу поклясться, настоящие проблемы начнутся в Коломбо. Тамошние рабочие многое могут потерять.

Гвен вздохнула. После этого они оба некоторое время молчали. Понимая, что сказать действительно больше нечего, Гвен встала:

– Спасибо за чай, но я должна найти Хью.

Бо́льшую часть свободного времени Гвен проводила с сыном. Иногда они играли в солдатиков, двигая армию против врага – обычно одной из собак. К несчастью, собаки не понимали своей роли побежденных солдат и бегали кругами, вместо того чтобы лежать мертвыми на поле битвы. Хью топал ногой и кричал на них:

– Лежать, Спью! И ты тоже, Боббинс. Джинджер, тебя убили!

Сегодня Хью «летал» по гостиной, раскинув руки, – он изображал британский триплан и старался вызвать у себя головокружение.

– Мама, ты тоже будешь самолетом. Например, немецким «альбатросом», и мы устроим схватку в небе.

Гвен пожала плечами, представив себе столкновение самолетов в воздухе.

– Дорогой, мне что-то не хочется. Пусть лучше тетя Верити нам почитает. – (Верити взяла книгу, и Хью уселся рядом с ней на диван.) – Что это за книга? – спросила Гвен и нахмурилась, заглянув поверх плеча Верити.

Сама она предпочитала Беатрис Поттер и считала, что выбранные Верити сказки Андерсена могут напугать малыша. У них давно были разногласия по этому поводу. Верити отстаивала свою точку зрения:

– Хью не младенец. Разве он только что не летал по комнате, изображая из себя бомбардировщик?

– Летал.

– Ну так что же? Истории Андерсена иногда печальны, но в них создан такой восхитительный сказочный мир. Я не хочу, чтобы Хью упустил это.

– А я не хочу, чтобы он был напуган на всю жизнь.

– Но, Гвен, они намного лучше, чем сказки братьев Гримм.

– В этом ты права. Может быть, когда он немного подрастет…

Верити отшвырнула книгу Андерсена:

– Что бы я ни делала, тебе все не так, да?

Гвен опешила и испытала легкое раздражение.

– Почему бы не почитать «Алису в Стране чудес»? – Верити пожала плечами, и Гвен подала ей книгу. – Давай, Верити. Прошу тебя, не порть вечер. – Та молча уставилась на книгу; Гвен заметила на глазах у девушки слезы и подумала, что та, наверное, скучает по брату. – Что случилось? – спросила Гвен.