Вот еще похожий случай, героем которого был тридцатидвухлетний преподаватель механики, латинист-самоучка и грабитель. Почему его влекло к старинным книгам — неизвестно. В 2002 г. он был замешан в поистине детективную историю в духе Гастона Леру. Из библиотеки основанного в VIII в. на горе Сент-Одиль монастыря, где, между прочим, был написан «Hortus deliciarum», сгоревший, как мы уже знаем, в 1870 г., стали регулярно пропадать самые ценные книги. Ни молитвы, ни новые запоры не помогали. Кражи отличались циничным изяществом: вор всякий раз оставлял на месте преступления розу. Пораженные такой наглостью жандармы устроили западню. Они переоделись, смешались с обитателями монастыря, установили повсюду видеокамеры и вели наблюдение до тех пор, пока не увидели наконец темный силуэт человека, выскользнувшего из одного из шкафов. Выяснилось, что за выдвижной задней стенкой этого шкафа находится потайная дверь, ведущая в комнату, не имевшую выхода, с потолка которой свисала веревочная лестница… Любитель средневековой истории наткнулся на описание этого потайного хода в одном из археологических журналов. Просмотрев с десяток таких, он возвратил тысячу томов, включая десять инкунабул и два манускрипта, которые выносил чемоданами по двести штук разом. Раньше газетчики написали бы: ««До каких крайностей способно довести общение со старинными книгами!» — вздыхал молодой человек в своей камере». Но судья оказался весьма чувствителен к ребяческой радости преступника при виде книг, а главное, к тому факту, что он все вернул, — и грабитель не попал за решетку. Великодушие царит по эту сторону Ла-Манша, суровость — на другом берегу.

При всем своем хитроумии, этот любитель — бледная тень такого упрямца, как Стивен Блумберг, который за двадцать лет сумел украсить свой интерьер 23 600 томами, нанеся ущерб 286 публичным, частным и университетским хранилищам документов 45 американских штатов и двух провинций Канады. На промысел он чаще всего выходил ночью, как обычный вор, впрочем, именно этим промыслом он и жил, — хотя порой не гнушался и рабочими часами, тратя их на замену библиотечных штампов своими. Вот почему он в день ареста проглотил свою резиновую печать. Имущество возвращали владельцам, если его удавалось опознать, но в большинстве случаев грабитель успевал вытравить или выскрести экслибрисы, и в конце концов его удивительные трофеи были проданы на крупном аукционе, проведенном под покровительством ФБР в начале 90-х гг.

Дело в том, что в большей части хранилищ даже не знают, что у них украдены книги, точно так же, как имущество американских государственных учреждений, где то и дело вспыхивают пожары, становится легкой добычей для профессионалов. Проверка, проведенная в 1998 г. в Библиотеке Конгресса, показала, что в фондах не хватает по меньшей мере трехсот тысяч томов, которые могли бы сами по себе стать очень приличной библиотекой в каком-нибудь небольшом городке. Считается, что из книг о путешествиях и по ботанике XIX в. вырезано и украдено двадцать семь тысяч иллюстраций.

Для того чтобы обнаружить, что как минимум двести двадцать бесценных документов XVII–XX вв. безвозвратно утрачены, Национальной библиотеке Аргентины потребовалось поймать на месте преступления (он только что вырезал из «Theatrum orbis terrarum» восемь карт)[80] некоего Луиса Альберто Виделу — до того никому и в голову не приходило беспокоиться. Обвиняли мафию, но дело было исключительно в некомпетентности персонала. Тут вообще можно говорить, скорее, о призрачной библиотеке: на сорок тысяч метров площади — всего четырнадцать охранников, да и то в три смены, то есть одновременно на работе находилось всего четверо! Это громкое дело открыло ужаснувшемуся Буэнос-Айресу, что два миллиона томов Национальной библиотеки не учтены в каталогах и не застрахованы, иными словами, что в действительности никому никогда не узнать, насколько велики здесь потери.

Скотленд-Ярд, со своей стороны, выяснил цифру ставших добычей воров древних карт и планов из европейских хранилищ: четыре с половиной тысячи! Между тем один-единственный лист из подобной коллекции «хорошего происхождения» может стоить до 10000 фунтов стерлингов. Похитители карт, или «map rippers», маскируются под чудаков-профессоров, немного нелепых в своих чересчур просторных плащах, но любой такой «ученый» ловко управляется с резаком, по частям расхищая национальное достояние, — как, например, Питер Беллвуд из Лидса. Или, того хуже, торговец старинными картами Джилберт Блэнд, который усовершенствовал искусство декупажа, доведя его до степени конвейерного производства, трудясь в библиотеках Соединенных Штатов, Канады и, по всей вероятности, Европы, — его постыдную историю рассказал Майлс Харвей.

Особенно жалкими выглядят преступления, совершенные в скромных, небольших библиотеках. Полное собрание карт, выпущенное всего несколько десятилетий тому назад, попадает в число бестселлеров, фигурируя одновременно в стольких лотах, сколько в нем карт, затем выставляется на сетевом аукционе вместе с клинописными табличками из Моссула или миниатюрными квадратиками пергамента с древней каллиграфией, превращенными в украшения: такие сайты поистине стали укрывателями краденого во всемирном масштабе. Странички из средневековых атласов высоко ценятся дизайнерами интерьеров, их продают по 50 долларов минимум. В общем, если так пойдет и дальше, хорошо изданные типографским способом книги на настоящей (читай: ручного изготовления) бумаге постигнет та же судьба и в конце концов все они будут разодраны на отдельные страницы, вывешенные потом на стенах квартир в рамочках, как если бы это были манускрипты. Возможно даже, что в мире, где знание дематериализуется, со временем для страниц из любой «бумажной» книги наступит черед превратиться в чисто фетишистское развлечение.

Если Бог был создан человеком по его подобию, то философ вполне имеет право спросить: «А может быть, рай — это просто гигантская библиотека?»

Очевидное преимущество этого суждения в том, что создать у себя подобный Эдем раньше срока доступно всем и каждому. Кто же не мечтал о таком гареме без евнухов, комнате, целиком заполненной книгами, где можно в кресле у камина глотать страницу за страницей всякой милой дребедени, пока бесшумные тени пламени нежно ласкают корешки?

Венгерский король Матьяш Корвини, Вальтер Беньямин, равно как Энвер Ходжа или Чаушеску — каждый из них имел право не только покупать те книги, какие хотел, но — главное — хранить их в том порядке или беспорядке, какой ему был угоден. Разве моя жизнь не есть всего лишь черновик моей библиотеки? Да, наверное, так, потому что она погибнет вместе со мной, если только не случится, что все книги останутся на своих местах навсегда. «Как говорил Гегель: только с наступлением ночи сова Минервы начинает свой полет. Только в час, когда угаснет жизнь коллекционера, его поймут», — писал Вальтер Беньямин. Этого не случилось с Монтенем: его книги были отданы дочерью священнику города Оша, а тот поспешил на них нажиться. И пропало все разом: книги, каталог, атмосфера башни, где автор «чувствовал себя королем»…