Например, клиент может открыто отрицать факт смерти: «Нет, я не могу признать, что он умер, для меня он все равно живой». Если терапевт согласится с этим утверждением, то дальнейшая терапия будет бессмысленна. Поэтому ему следует мягко, но настойчиво сказать: «Вы обманываете себя и знаете это. Он умер, и если вы этого не признаете, то и дальше будете психологически прикованы к его могилке. Хотите ли вы этого?»

Клиент может отрицать факт смерти незаметным для себя образом.

Клиент: Мне кажется, я вижу его все время перед собой. Как он сидит в кресле, ходит по квартире, разговаривает со мной.

Терапевт: Он не может сидеть, ходить и разговаривать. Он умер, вы представляете это, чтобы удержать его, хотя его уже нет.

Или: Вы считаете, что он действительно это делает? (Обычно сразу: «Нет, нет».) Тогда кто его заставляет все это делать? Как вы думаете? (Пауза.)

Клиент: Да, я понимаю, это я его, конечно, держу…

Такие фразы терапевта могут показаться жестокими, вызвать поток слез у клиента, но они создают основу для перехода к искреннему прощанию и поэтому необходимы. В противном случае терапевт вступит с клиентом в незаметный сговор, помогающий тому отрицать истину и не решать свою проблему. Чтобы действительно сказать «Прощай», клиент должен смириться с фактом, что любимый человек мертв и не может ходить, говорить, знать – по крайней мере, здесь, на земле.

На втором этапе следует спросить клиента о том, какие незаконченные дела не позволяют проститься с умершим. Эти дела клиент завершает в своем воображении. Иногда необходимо о чем-то поговорить с умершим, выразить ему какие-то чувства или, к примеру, сходить с ним на рыбалку. Нередко клиент может очень злиться на умершего за то, что тот так рано ушел и оставил его одного.

Может быть, читатель смотрел известный сериал про трех сестер-ведьм. Когда одна из сестер умерла, то другая превратилась в некоторое злобное существо и смогла «расколдоваться» только после того, как третья сестра спровоцировала ее на выражение подавленного гнева по поводу смерти любимой сестры. В этом эпизоде содержится существенная правда о психологических законах прощания.

Когда все незаконченные дела завершены, клиенту следует представить прощальную церемонию, предпочтительно в виде похорон и погребения. Главное, в конце церемонии представить умершего человека мертвым и сказать ему: «Ты умер. Прощай!» Если клиент был на похоронах, воспоминание об этом может быть излишним, но прощание так или иначе необходимо сделать несомненным и окончательным.

Религиозные убеждения о потусторонней жизни могут препятствовать окончательному прощанию, поскольку дают лазейку для постоянного воображаемого общения с умершим, т. е. сохранения его как бы живым. Однако эти же убеждения могут предоставить шанс спокойно и по-доброму попрощаться с умершим и отпустить его, позволив тому найти успокоение и счастье в иной жизни. В качестве иллюстрации приведем притчу.

В Индии умер знаменитый гуру, при жизни бывший добрым и веселым человеком. Вокруг погребального костра собрались его многочисленные ученики и почитатели. Большинство горько плакали, другие с печалью предавались медитации, шептали молитвы. Только один ученик смотрел на погребальный костер и весело смеялся. Наконец другие ученики не выдержали: «Как ты можешь смеяться в такой момент, когда наш великий гуру покинул нас, не оставив после себя того, кто бы мог нас наставить?!»

«Когда зажгли погребальный костер, – ответил ученик, – я увидел, что гуру сидит на пылающих дровах, такой радостный, а все боги и богини собрались вокруг него и льют ему на голову ароматное масло и осыпают его прекрасными цветами. Как мог я не смеяться и не радоваться вместе с ними?»

Тут все поняли, что именно он был истинным учеником этого мудреца и может продолжить его учение.

Жесткость требований терапевта может создать у клиента иллюзию, что он теперь лишен возможности даже представить любимого человека, что его принуждают действовать по принципу «с глаз долой – из сердца вон». Это не так, клиент может вспоминать и фантазировать, доставляя себе радость тем, что это у него было и добрые чувства остались с ним навсегда, но он признает, что это воспоминания и фантазии, он не пытается сделать их действительностью и не страдает от того, что они не являются действительностью.

После того как совершена прощальная церемония и сказано последнее «Прощай», естественным образом наступает фаза оплакивания. Терапевт способствует тому, чтобы слезы были выплаканы, чтобы они «не застряли» где-то между горлом и глазами. Для этого он одобряет слезы, говорит клиенту, когда тот начинает плакать, но стыдится слез и сдерживается, что «это хорошо». Иногда помогает парадоксальный совет: «Скажите вашим слезам: “Я не позволю вам вытечь…”» В результате слезы текут ручьем… Могут помочь дружеские объятия кого-то из группы. Хорошее средство, когда клиент просто представляет, как идет дождь до тех пор, пока сам собой не кончится и не выглянет голубое небо и солнышко. Дождь является полным аналогом слез. Реальные слезы могут сопровождать воображаемую картину дождя, но могут и не пролиться. С окончанием представляемого дождя подавленных слез не останется. Оплакивание нужно для того, чтобы сделать прощание весомым и освободить энергию для новой жизни. В некоторых случаях в оплакивании нет необходимости и не следует его искусственно стимулировать.

После оплакивания следует помочь клиенту перейти к новой жизни и сегодняшним делам. Тут могут помочь друзья и члены терапевтической группы. Клиенту нужны отвлекающие занятия и разговоры, отдых, забота о нем, что важно, забота о других людях. В ходе терапии также полезно провести воображаемую церемонию приветствия настоящего дня. Клиенту предлагается представить новый день, солнечный и умытый дождем, и приветствовать его, раскрыть перед ним объятия… Если клиент неспособен этого сделать, то следует вернуться к недоработанным темам.

На консультацию ко мне пришла женщина 63 лет, чей муж умер год назад. Мужа она очень любила, они жили душа в душу, тридцать лет вместе, детей не было. Она страдала от бессонницы, постоянного давления в области груди, мешавшего ей дышать, депрессивного настроения, частых слез и т. д. Полгода она лечилась у врачей, от принимаемых лекарств ей становилось только хуже. Врачи не нашли никаких физиологических нарушений в работе ее организма.

На первом сеансе я выяснил, что она признает факт смерти мужа и не имеет чувства вины перед ним или незаконченных дел, у нее не возникает суицидальных желаний. При этом я заметил, что область глаз и лоб напряжены и как будто наполнены темнотой. Оказалось, во время похорон друзья все время сдерживали ее,