— Ни секунды. Только, Саня, Христом-богом прошу, ты уж постарайся как-то там продержаться до подмоги, окей? Не геройствую сверх меры. Мне похорон по жизни хватило. Выживите оба, сделайте одолжение.

— Я постараюсь, — ответил также скупо и резко.

И оба понимали, что это во многом ложь.

У Ольшевского была цель: спасти котену любой ценой. Любой. И если будет необходимо для этого выбирать, чем или кем жертвовать, даже собой, в расход пойдет точно не любимая.

Но для того, чтобы в принципе иметь какие-то шансы, ему следовало держать ярость под ледяным контролем.

Лысенко не дурак. А уж опыта боевых столкновений у него в разы больше, с этим не потягаться. Однако Санек все еще не мог понять, что вообще заставило Виталия так поступить? Зачем ему оружие? Ведь из-за него завелся, не бывает таких совпадений.

Следил, выходит? Или свои глаза и уши везде есть? Учитывая, что Виталий был как раз из того же города, что Коршуновский, вполне вероятно. Но на фига ему эти греба***е стволы, если давно долг отдали, и он, наверняка, новые купил, коли так были необходимы в то время?

Или, как иногда бывает, участие во многих конфликтах, зачастую кровавых и не имеющих ничего общего со справедливостью, сместило равновесие психики Лысенко, заставив видеть весь мир под своим углом, привнося какие-то свои резоны и доводы? Санек сомневался, что Лысенко хоть когда-то за помощью к психологу обращался, да и сам не то чтобы сильно присматривался к нему в последние разы. Так что полностью исключить того, что у Лысенко конкретно упала планка, не мог. Облегчало ли это ему задачу? Навряд ли. Но Ольшевский не собирался отступать. Там Катя. Значит, и он должен быть там, разобраться с этим чертовым Виталием и вытащить малышку, попавшую в такой переплет только из-за него.

Ольшевский вышел из машины, проверив в кармане пистолет. Переложил Катин смартфон во внутренний карман пальто, чтоб тот не бился об оружие. Он приехал сам, как Виталий и требовал, оставив Кирилла неподалеку, да и еще несколько парней подъехали. Но соваться толпой к Лысенко не рискнул, не хотел его нервировать, когда от настроения Виталия жизнь Кати зависит. Спецподразделения, что Олег выслал, — другое, они своими путями проникают на объекты, отработанной тактикой. Саньку оставалось надеяться, что он сумеет заговорить зубы Лысенко до их появления, Виталя же не тупо их перестрелять хочет! Судя по поведению, ему явно нужно поговорить…

А если нет… Что ж, тогда в приоритете Катя, так или иначе.

Оставив авто на виду, как «маячок», двинулся ко входу. Людей в этом промышленном районе заглохших старых комбинатов и складов особо не было. Однако это не значило, что у Лысенко там за каждой колонной по боевику не прячется.

Не ошибся. Его встретили сразу за дверью. Мрачный мужик в потрепанном камуфляже направил на него ствол и, ни слова не проронив, указал на дверь слева. Видно, кто-то из боевиков Лысенко. Не споря и ничего не спрашивая, Санек двинулся в указанном направлении по гулкому холлу из обшарпанного бетона, где местами виднелись какие-то дыры в стенах, наверное, были прикручены когда-то стенды. Или, может, панели прибивали, фиг знает. Потолок тоже голый, пара ламп прямо в патроны вкручена, и все. И только там, вероятно, где четко свет нужен, не шиковали.

По пути заметил еще одного похожего типа за ободранной стойкой вахтера. Оба мужчины провели его внимательными и настороженными взглядами, но, в целом, казалось, не проявляли агрессии и не имели приказа стрелять чуть что.

Задаваясь вопросом, сколько в этом здании еще может быть людей, Санек толкнул дверь и оказался в просторном, но не менее облезлом помещении. Комбинат явно давно погорел, и все, что хоть как-то можно было отодрать или снять, давно растащили. Что здесь раньше было, непонятно. Огромный зал… То ли цех какой-то, то ли инженеры сидели, а может, швеи. Колонны, тоже ободранные, делили пространство на определенные сектора. Вдалеке «окна», выложенные кубами из рифленого стекла. Вроде и дневной свет попадает, и сумеречно, без ламп не видно ни фига. Стекла еще и разбиты местами, тянет холодным, влажным воздухом, не лето же…

— Александр.

Лысенко выступил вперед, едва Ольшевский на порог ступил. Но тот первым делом разыскал глазами Катерину. Над этим местом тем же макаром лампа болталась на проводе.

Катя так и сидела, привязанная к тому долбанному стулу, с заведенными назад руками. Пальто с нее сняли, и Санек подозревал, что котена уже околела. Да и руки, наверняка, болят от этой чертовой позы.

А на лице клейкая лента… Опять в мозги бухнуло гневом! Голыми руками придушит этого недоноска!

Встретились взглядами, на секунду отодвинув в сторону все иное. Сердца бухнулись в унисон, поклясться мог. И уши как заложило. Кровь в голове стучит от напряжения, в животе ледяной узел, которым старается себя в руках держать. Но хоть цела! Не тронули вроде… В черепе немного попустило, разжался тот стальной обруч, что давил виски с тех пор, как фото увидел.

— Зачем было связывать? — холодно, контролируя каждый звук, перевел на Лысенко полный ледяного бешенства взгляд. — Женщины боитесь? — заломил с сарказмом бровь.

— Дикая она у тебя, царапается, кусается, — хмыкнул Лысенко, но Санек видел, что Виталию ни хр*на не весело.

А еще на щеке и шее Виталия реально алели солидные царапины.

Блин! Хорошо так на душе стало. Молодец, котена! Знал, что она у него точно тигрица, когда нужно.

— А какого х**а было мою женщину вообще трогать? — «в тон» хмыкнул Ольшевскй, зайдя внутрь. — И кляп?.. — с претензией кивнул головой в сторону Кати.

— Ума не приложу, как ты с ней живешь, Александр. Громкая такая. Орет, визжит, блин. У меня голова болит от ее визга и претензий, — Лысенко поморщился и растер лоб.

Реально страдает головными болями? А его не контузило недавно часом? Может, потому ведет себя так странно?..

— Пожалел бы тебя, да ты сам создал ситуацию, — пожал плечами Санек.

Дверь за спиной закрылась без его участия. Санек еще прошел внутрь, встал так, чтобы изначально оказаться на траектории между Виталием и Катей. Но Лысенко это просек. Хмыкнул, покачал головой и обошел его по дуге, держа на виду пистолет, словно бы намекая, что его таким не обмануть. Остановился у стула, где Катерина сидела.

— Э, нет, Ольшевский. Не все так просто, — Лысенко цокнул языком об зубы и, якобы демонстрируя иронию, почесал себе подбородок пистолетом. — Я же тебя по-человечески спрашивал, где оружие? Не узнал ли чего нового… А ты мне что? Соврал, выходит. И Катерина твоя таки навела вас на склад. Или ты и сам знал давно, и просто морозился? — под конец Лысенко словно завелся, накрутил себя.

Начал говорить с реальной претензией и наездом. Со злостью.

Это плохо. Тем более что стоял Виталий совсем недалеко от Кати, которой и уклониться, чуть что, никак, привязал же, падла!

— Остынь, Виталий. И Катю отпусти. На фига она тебе? Никто из нас про пушки ничего не знал. Само всплыло только позавчера, мы сразу поехали проверять информацию… Да только тебе, что за беда? Никак понять не могу, — Александр подошел ближе, не обращая внимания на сузившиеся веки Лысенко. — Ты же свое получил. Все честно, тебя никто не кидал. Все решили по чести и по понятиям. Расплатились. Какого хр*на ты к этим стволам прицепился? Давно же другую партию купил, наверняка. И сколько лет не вспоминал…