Габор опять запустил пальцы в ее все еще влажные волосы и начал перебирать пряди. Он так пристально рассматривал ее и при этом молчал, что Олесе стало даже немного страшно.

Габор во всех отношениях был необычным мужчиной. И он безжалостно затягивал ее в свой омут, где каждый метр был заселен чертями.

— Знаешь, я ведь уже распланировал наперед, чем мы займемся, когда будем помолвлены и когда ты станешь моей женой.

Он снова удивил ее. В этом было что-то интимное. Планы на совместную жизнь.

Габор опять привлек ее к себе, и Олеся послушно последовала за ним, вновь укладываясь на горячую твердую грудь. Она чувствовала биение его сердца под щекой, слышала мерный стук, который ее гипнотизировал, привязывая к этому мужчине крепкой цепью.

— Правда? И что ты запланировал?

— После Проводов Старого года мне придется вернуться в Ибранью. Ты поедешь со мной.

— Даже не спросишь, хочу ли я в эту твою… Ибранью… Что это такое?

Она почувствовала смешок Габора:

— Столица Бергандии. Я вынужден буду уехать. И оставить тебя в крепости не смогу.

— Зачем тебе в столицу? Разве здесь плохо?

— Я состою на королевской службе.

— О-о-о…

Конечно, он не мог быть рядовым землевладельцем. Это не для таких, как он.

— И что именно ты делаешь на этой службе? — Олеся поморщилась от собственного тона — как ни старалась, не смогла скрыть иронию.

Он немного замялся:

— Отвечаю за… внутреннюю безопасность страны.

Ну, вообще замечательно. Олеся приподнялась и заглянула Габору в глаза:

— Внутренняя безопасность? Чем конкретно ты занимаешься?

Его лицо тут же окаменело, превращаясь в маску. Было видно, что он очень не хочет отвечать. Да что ж такое, в самом деле?!

Все-таки Габор скупо пояснил:

— В мои обязанности входит… Борьба с демонами, с изменщиками и предателями. С преступниками. Со всеми, кто угрожает благополучию страны и спокойной жизни людей.

Олеся упала на подушки рядом с Габором, вырвавшись из его объятий.

— Значит, ты будешь принадлежать не мне, а службе.

Он навис над ней, прижав горячим телом к кровати. Олеся сама удивилась, как быстро и покорно развела ноги, позволяя ему устроиться между них. Обвила его бедра и быстро погладила ступней упругие ягодицы.

Габор довольно хмыкнул и наклонился поцеловать ее. Искушающе медленно провел языком по губам, нырнул в рот.

— Я не принадлежу службе. Только тебе. Но иметь такое положение очень важно. В моих руках много власти. Можешь не сомневаться, что всегда будешь под защитой. Потом мой пост займет наш сын.

Олеся даже не пыталась скрыть удивление. Обычно, мужчины стараются оттянуть момент с детьми, как можно дальше. Но ведь в этом мире и порядки другие. Наверняка, Габор давно уже должен был иметь наследника.

Олеся осторожно спросила:

— А если родится дочь?

— Если дочь, то придется спрятать ее здесь от всех недостойных идиотов. Лет до восьмидесяти.

Олеся расхохоталась. Но тут же стала серьезной, понимая, что упустила кое-что важное.

— Габор, скажи мне…. Только честно…

— Да? — Он вытянулся на руках, нависая над ней.

— У тебя…. У тебя уже есть дети? Ну, незаконные…

Он слегка нахмурился и покачал головой:

— Нет.

Олеся выдохнула с облегчением. Не смотря ни на что, она верила ему безоговорочно.

Наверное, Габор понимал ее страхи и неуверенность, поэтому добавил:

— У меня было не очень много женщин. И я всегда принимал меры.

Олеся погладила мощное предплечье, наслаждаясь ощущением крепких мускулов под пальцами. Она просто не могла к нему не прикасаться.

— Не очень много, говоришь? Мне кажется, что мы по-разному понимаем это слово.

Он вскинул темную бровь:

— Мне нужно вспомнить каждую, пересчитать и назвать тебе точное число?

— Только их имена. Чтобы точно знать, с кем мне придется кроваво расправиться, если взглянут в твою сторону.

Габор рассмеялся. Но спустя пару минут стал серьезным. В глазах отразилась неожиданная нежность, которая окутала Олесю теплым облаком.

— Я даже представить не мог, что…

Сердце забилось чаще. Что он собирался сказать?

Габор тяжело вздохнул, как будто собираясь с силами:

— Ты как из фантазии… Мне до сих пор кажется, что ты нереальна.

Олеся улыбнулась, не в силах совладать с жаром, охватившим ее от макушки до пят. Прямо сейчас она сгорала и плавилась, превращаясь в воск, который осядет несмываемыми капельками на его теле.

Как теперь жить без Габора?

Олеся поднялась и обняла его, прижимаясь изо всех сил:

— Береги меня.

Он нежно водил губами по ее щеке и виску и так крепко прижимал к себе, что Олеся впервые за долгие годы ощутила чувство защищенности. Вот ее каменная стена. Опора.

Несколько свечей с шипением погасли, погружая спальню в опасный и загадочный сумрак.

Олеся, не хотя, отстранилась от Габора и улеглась.

— Наверное, пора спать?

Он лег рядом, не отводя от нее мерцающих в темноте глаз.

— Завтра я планировал поехать к Бражене. Не хочу оставлять тебя здесь одну. Поедешь со мной?

Олеся быстро закивала:

— Конечно! А кто она такая?

— Старуха-знахарка, которая тебя лечила. Она должна помочь разобраться с тем, что с тобой произошло. Многие считают ее ведьмой. — На этих словах Габор хитро улыбнулся.

— Ведьмой? В смысле, она..? — Олеся изобразила непонятные пассы руками, которые должны были означать колдовство.

Габор усмехнулся:

— Что?

— Ну, в моем мире про ведьм есть сказки. Они носят остроконечные шляпы, варят зелья из лягушек, едят детей и летают на метлах.

Габор снова засмеялся. Олесе было непривычно слышать этот звук. Мягкий, бархатистый, тягучий, как вино. По-настоящему мужской. И такой соблазнительный, что ее уставшее измученное тело тут же ответило легкой дрожью.

— Летают на метлах? — В темноте блеснула его белозубая улыбка. — И как они на них сидят? Это же неудобно.

Олеся тоже хихикнула и легонько ударила его кулачком в плечо:

— Эй! Это же детские сказки. Правда, в старину люди верили, что ведьмы действительно могут летать. И во всех своих бедах винили их.

— У тебя какой-то неправильный мир. Нет, Бражена не летает на метле. Но она разбирается во многих древних и забытых вещах.