— А какие слухи вам известны?

— Якобы кто-то купил более приоритетное место в списке очередников. Я лично с подобными случаями не сталкивался.

— Я сталкивалась, — выпалила Эбби.

— Когда? — удивился Тарасов.

— Две недели назад. Я говорю о Нине Восс, жене Виктора Восса. Она была третьей в списке очередников, но донорское сердце досталось ей. Те двое, что стояли впереди, вскоре умерли.

— ОСПО этого не допустила бы. И БОНА тоже. У них строгие правила.

— БОНА не знал об этом. В их базе данных даже нет сведений о доноре.

— Мне с трудом верится, — покачал головой Тарасов. — Если донорское сердце не прошло через ОСПО или БОНА, откуда оно поступило?

— Мы думаем, Восс заплатил, чтобы данные об этом сердце не заносили в базу данных. Так оно беспрепятственно досталось его жене, — сказала Вивьен.

— Пока нам известно немногое, — подхватила Эбби. — За несколько часов до операции миссис Восс бейсайдскому координатору по трансплантациям позвонили из больницы имени Уилкокса в Берлингтоне и сообщили, что у них есть донор. Сердце изъяли и самолетом доставили в Бостон. К нам в операционную его привезли около часа ночи. Курьером был некий доктор Мейпс. Он же привез документы на донора, но потом они странным образом пропали. С тех пор их никто не видел. Я заглядывала в справочник «Специалисты в области медицины». Там нет хирургов с такой фамилией.

— Тогда кто был… жнецом?

— Мы полагаем, что сердце изымал хирург Тим Николс. Такой человек в справочнике есть. В его послужном списке указано, что он несколько лет стажировался в МКБ. Вы его помните?

— Николс, — повторил Тарасов и покачал головой. — Когда он здесь стажировался?

— Девятнадцать лет назад.

— Надо бы заглянуть в архивы ординатуры.

— Мы считаем, тогда донорское сердце купили, — сказала Вивьен. — Миссис Восс нуждалась в пересадке, у ее мужа были деньги, чтобы купить ей сердце. Каким-то образом об этом стало известно за пределами Бейсайда. Слово за слово и все такое. В тот момент у Тима Николса появился донор, и Николс направил донорское сердце прямиком в Бейсайд, минуя базу данных БОНА. За это заплатили разным людям, включая и кого-то из персонала Бейсайда.

Чувствовалось, Тарасов шокирован услышанным.

— Такое вполне возможно, — сказал он. — Вы правы. Это вполне могло произойти.

Дверь комнаты открылась. Вошли двое ординаторов. Смеясь, они направились к кофейному агрегату. Эти парни долго наливали кофе, еще дольше обсуждали, сколько ложек сахара и сливок должно быть в чашке. Наконец они забрали чашки и ушли.

Тарасов все еще был ошеломлен.

— Я ведь сам направляю пациентов в Бейсайд. Мы сейчас говорим об одном из лучших в стране центров трансплантации. Почему персонал решился идти в обход регистрации донорских органов? Неужели им нужны проблемы с БОНА и ОСПО?

— Ответ очевиден. Кому-то нужны деньги, — отрезала Вивьен.

И снова пришлось сделать паузу. В комнату вошел хирург. Его зеленый костюм пропотел насквозь. Чувствовалось, этот человек очень устал. Он плюхнулся на первый попавшийся стул и закрыл глаза.

— Мы просим вас проверить данные по ординатуре Тима Николса, — сказала Тарасову Эбби. — Пожалуйста, найдите сведения о нем. Мы хотим знать, действительно ли он стажировался здесь. Или его послужной список — чистой воды фальшивка.

— Я ему сам позвоню. Спрошу напрямую.

— Не делайте этого. Мы не знаем, как далеко простирается сеть торговцев органами.

— Доктор Ди Маттео, я не люблю осторожничать. Если у нас под носом действует сеть подпольной торговли донорскими органами, я хочу о ней знать.

— Мы тоже хотим. Но мы должны быть очень осторожны.

Эбби покосилась на задремавшего хирурга и понизила голос до шепота:

— Доктор Тарасов, за последние шесть лет умерло трое врачей Бейсайда. Два самоубийства и один несчастный случай. Все они работали в команде трансплантологов.

По выражению ужаса на лице хирурга Эбби поняла: ее предупреждение произвело желаемое действие.

— Вы никак пытаетесь меня напугать? — спросил Тарасов.

Эбби кивнула:

— Такие вещи одинаково страшны и для вас, и для всех нас.

Эбби и Вивьен стояли под серым бостонским небом, откуда на них лил холодный дождь. Они приехали в МКБ каждая на своей машине. Еще немного, и они разъедутся в разные стороны. Дни стали совсем короткими. Пять часов, а уже темнеет. Дрожа от холода, Эбби плотнее закуталась в плащ. На всякий случай оглядела стоянку. Бордового фургона не было.

— У нас пока мало данных, — сказала Вивьен. — Мы не можем инициировать расследование. Если сделаем это, Виктор Восс легко заметет следы.

— Нина Восс была не первой, кому пересадили купленный орган. Думаю, в Бейсайде это началось не вчера. Аарон умер, оставив на счету три миллиона долларов. Полагаю, эту сумму составили взятки, которые он получал в течение определенного времени.

— А потом ему стало страшно? Или совесть загрызла?

— Я только знаю, что он хотел уйти из Бейсайда. Мечтал убраться из Бостона. Наверное, ему этого не позволили.

— Тогда можно предположить, что смерти Кунстлера и Хеннесси имели ту же подоплеку.

Эбби выдохнула удерживаемый воздух. Снова оглянулась, ища глазами фургон.

— Я почти уверена, что так оно и было.

— Нам нужны новые имена. Данные по другим пересадкам. И побольше информации о донорах.

— Вся информация о донорах хранится в кабинете трансплантационного координатора. Мне бы пришлось туда пробраться и выкрасть бумаги… если они там. Помнишь, как исчезли данные о доноре Нины Восс?

— Хорошо, можно попробовать зайти с другой стороны. Со стороны реципиентов.

— Архив клиники?

Вивьен кивнула:

— Поищем имена тех, кто стоял в очереди на пересадку. Важно, какое место в очереди они занимали на момент операции.

— Нам понадобится помощь БОНА.

— Конечно. Но вначале нужно узнать имена и даты.

— Это я сделаю, — сказала Эбби.

— Я бы тебе помогла, но меня в клинике и на порог не пускают. Я для них самый страшный кошмар.

— Мы обе.

Вивьен улыбнулась, словно этим можно было гордиться. В своем громадном плаще она сейчас казалась совсем маленькой. Почти ребенком. Такая хрупкая союзница. Но стоило увидеть ее глаза, и хрупкость облика отходила на задний план. Взгляд китаянки был решительным и бескомпромиссным. Вивьен за свою жизнь успела много чего повидать.

— Хотела тебя спросить насчет Марка. Я не поняла, почему мы должны держать от него в секрете наши поиски?