Сегодня было опознано тело, обнаруженное во вторник во внутренней гавани Бостона. Утопленником оказался доктор Лоренс Кунстлер, торакальный хирург одной из городских клиник. Пустую машину доктора Кунстлера нашли на прошлой неделе возле южного въезда на мост Тобин. По мнению полиции, он покончил жизнь самоубийством. Пока никто из возможных свидетелей не откликнулся на просьбу дать показания, расследование обстоятельств дела продолжается…

Эбби подвинула микрофишу и стала рассматривать фотографию Кунстлера. Хирург был запечатлен в сугубо официальной позе, которую дополняли белый халат и стетоскоп в руке. Доктор Кунстлер смотрел прямо в объектив аппарата.

А сейчас — прямо на нее, Эбби Ди Маттео.

«Зачем вы это сделали, доктор Кунстлер? Почему вы прыгнули?» — недоумевала Эбби.

К этим мыслям потом примешалась еще одна, которую она не смогла подавить: «И по своей ли воле вы прыгнули с моста?»

Отстранение от дежурств и обходов имело свои преимущества. Эбби могла хоть целый день не появляться в Бейсайде, никто и не заметит. Никто ее не хватится. Выходя из Бостонской публичной библиотеки в сутолоку площади Копли-сквер, Эбби одновременно ощущала пустоту и облегчение, что ей не надо со всех ног нестись в клинику. Свое время она может тратить как угодно. Этот день — в ее распоряжении.

Эбби решила навестить Элейн.

Несколько дней подряд она пыталась узнать ее новый номер. Мэрили Арчер и жены других врачей-трансплантологов даже не знали, что у Элейн изменился номер.

Лица Кунстлера и Хеннесси слишком глубоко врезались ей в память. Болезненно глубоко. В таком состоянии она ехала по шоссе номер девять на запад, в сторону Ньютона. Эбби не слишком хотелось ехать к вдове Аарона, но все эти дни, думая о Кунстлере и Хеннесси, она невольно думала и об Аароне. Эбби вспоминала день его похорон. Ее удивляло, что никто тогда и словом не обмолвился о двух предыдущих смертях. В любой другой компании, при схожих обстоятельствах, кто-нибудь да вспомнил бы об этих людях. Кто-нибудь обязательно сказал бы: «Вот и еще один. Уже третий». Или: «Почему в Бейсайде трагически погибают врачи?» Или: «Как вы думаете, это печальная особенность клиники?» Но все молчали. Даже Элейн, которая наверняка знала Кунстлера и Хеннесси.

Даже Марк.

«Если он умолчал об этих смертях, о чем еще он умалчивает?»

Подъехав к дому Элейн, Эбби не торопилась выходить. Она сидела, обхватив голову и пытаясь волевым усилием стряхнуть с себя подавленность. Но тягостное состояние не проходило.

«Все разваливается на куски, — думала Эбби. — Моя работа. А теперь я теряю Марка. Самое скверное во всем этом, что я даже не знаю, почему так происходит».

С того самого вечера, когда Эбби упомянула про Кунстлера и Хеннесси, их отношения с Марком разительно изменились. Они по-прежнему жили вместе и спали в одной постели, но общались совершенно механически. В том числе и в сексе. В темноте, с закрытыми глазами. Таким сексом она могла бы заниматься с кем угодно.

Может, Элейн ей что-нибудь расскажет?

Эбби вышла из машины, поднялась на крыльцо. Там лежали две свернутые газеты, принесенные почтальоном. Газеты были недельной давности и успели пожелтеть. Почему Элейн их не взяла?

Эбби нажала кнопку звонка. Когда никто не ответил, она постучала, потом снова стала звонить. Она слышала мелодичное треньканье, а следом наступала тишина. Ни шагов, ни голосов. Пожелтевшие газеты подсказывали ей: здесь что-то случилось.

Передняя дверь была заперта. Эбби спустилась с крыльца, обогнула дом и прошла в сад. Дорожка, выложенная каменными плитами, вилась между изгибами клумб с ухоженными азалиями и гортензиями. Лужайка выглядела свежевыкошенной, живые изгороди — подстриженными, но от патио веяло странной пустотой. Эбби вспомнила: в прошлый раз здесь была садовая мебель. Стол под широким зонтом и стулья. Они исчезли.

Кухонная дверь тоже была заперта, но рядом с патио Эбби обнаружила стеклянную раздвижную дверь. Та оказалась открытой. Эбби отодвинула дверь, вошла и позвала:

— Элейн!

Комната опустела. Мебель, ковры — все исчезло. Даже картины. Эбби ошеломленно смотрела на голые стены, на пол, где на месте ковра темнел прямоугольник (остальная поверхность пола успела выгореть на солнце). Эбби прошла в гостиную. Ее шаги гулко отдавались в пустых комнатах. Дом был чисто убран и совершенно пуст, если не считать нескольких рекламных открыток, валявшихся в почтовом ящике. Открытки не были именными.

Эбби прошла на кухню. Даже холодильник был пуст и вымыт внутри. Его стенки пахли дезинфицирующим средством. Эбби сняла трубку настенного телефона. Гудка не было.

Она вернулась к машине и остановилась, совершенно сбитая с толку. Какие-нибудь две недели назад она была в этом доме. Сидела в гостиной на диване, ела сэндвичи и рассматривала фотографии семьи Леви, украшавшие стену над камином. Сейчас все это казалось ей галлюцинацией.

Оцепенение не проходило. Эбби выехала на дорогу, включила автопилот и почти не обращала внимания на то, где и как едет. Она думала о внезапном отъезде Элейн. Куда сгинула эта женщина? Вряд ли Элейн захотелось коренным образом поменять свою жизнь. Ее отъезд скорее напоминал паническое бегство.

С тяжким чувством Эбби взглянула в зеркало заднего обзора. С прошлой субботы, когда она впервые увидела бордовый фургон, это вошло у нее в привычку.

За нею ехал темно-зеленый «вольво». Эбби стала припоминать, видела ли она эту машину возле дома Элейн. Может, и видела. Она не особенно смотрела по сторонам.

«Вольво» мигал ей фарами.

Эбби прибавила скорость.

Водитель «вольво» сделал то же самое.

Эбби свернула вправо, на главную магистраль. Этот участок дороги изобиловал заправочными станциями и магазинами.

«Свидетели, — думала она. — Целая толпа свидетелей».

Однако настырный «вольво» продолжал ехать за ней, неутомимо мигая фарами.

Хватит! Почему она должна уворачиваться от погони? Сколько можно бояться? Ей надоело трусить. Если кто-то из людей Восса собирается ее атаковать, она сама пойдет в атаку.

Эбби свернула на стоянку крупного торгового центра. Свидетелей и здесь было предостаточно. Покупатели выкатывали тележки. Те, кто еще собирался что-то купить, искали свободные места на стоянке. Здесь они и встретятся лицом к лицу.

Эбби затормозила.

«Вольво» с визгом остановился в нескольких дюймах от ее заднего бампера.

Эбби выскочила наружу, подбежала к «вольво» и сердито забарабанила в окошко водителя.

— Открывайте, черт вас побери! Открывайте!

Водитель опустил стекло. Посмотрел на Эбби, затем снял темные очки.

— Доктор Ди Маттео? — сказал Бернард Кацка. — Я так и думал, что это вы.

— Зачем вы меня преследовали?